– Недоверчивый, – подсказываю я.
– Ага, – кивает она, – подозрительный, – добавляет. – А вообще хорошо, что она ушла. Она была такой противной! – Фани морщит носик.
– Кто? – теряю нить детского повествования.
– Жена у Клима, – чуть повышает голос малышка. – Она всегда со мной сюсюкалась, будто я маленькая. – На детском личике отражается такая гамма неподдельных негативных эмоций, что я непроизвольно улыбаюсь.
– А ты не маленькая? – шутливо поддеваю ее.
– Нет, конечно! – возмущается она. – Мне скоро пять!
– Ой, прости! Конечно, ты уже большая, и с тобой не стоит сюсюкаться!– соглашаюсь с ее утверждением.
– А еще, – продолжает она нашу доверительную беседу, – когда думала, что никто ее не видит, делала вот так. – Малышка, так и, не отпустив мою руку, сотрясается в подобии эпилептического припадка, искренне изображая, видимо, брезгливость той, что на публике изображала максимально искреннюю любовь к малышке. – Но я всегда говорила Климу, что она нехорошая, – перестав трястись, вновь как ни в чем не бывало возвращается она к разговору. – И хорошо, что она ушла. У него другая будет. – От этой доверчивой и наивной улыбки и теплоты, с которой она произносит эти слова, мне вдруг становится немного не по себе, будто малышка провидица, гадалка с хрустальным шаром, словно она видит все наперед и знает то, чего не знаем даже мы, взрослые.
Наш странный разговор прерывает парень из проката, и я безмерно рада этому факту. С удвоенным энтузиазмом помогаю девчушке выбрать коньки.
– Еще папе надо взять, – заботливо напоминает мне Фани.
Замираю в нерешительности, переглядываясь с сотрудником проката. Неловко так получается: он-то не знает, что мы не семья, а я понятия не имею, какого размера у него…
– Сорок третьи, пожалуйста, – раздается над моей головой уже знакомый бархатный голос.
– Хорошо, – кивает парень и уходит за коньками.
– Все хорошо? – интересуется Игнат, вглядываясь в мое лицо. – Фани вас не заболтала?
– Ну, папа, – обиженно дуется малышка, сопит и хмурит бровки. – Я не болтушка.
– Нет, конечно, – спешу успокоить одного и заступиться за другую. – Все хорошо. А где ваш друг? – уточняю, оглядываясь по сторонам.
– У него дома куча дел перед Новым годом, поехал разгребать. – То, что он лукавит, мне понятно, но развивать эту тему я не считаю нужным.
Берем выданный нам спортивный инвентарь и заходим в помещение с множеством шкафчиков. У нас один на всех, в нем мы и оставляем свою обувь. Игнат помогает малышке зашнуровать коньки, и та тут же рвется в «бой». Еле успеваем поймать ее около двери, очень быстро экипировавшись сами. А когда выходим на лед, то оказывается, что из нашей тройки более или менее сносно на этих скользких полозьях может стоять только Игнат.
Мы с Фани цепляемся за него с двух сторон.
– Ты как давно на катке были? – интересуется мужчина, поддерживая