Обратимся к предыдущему определению: живое существо состоит из клеток, обладает жизненным циклом, поддерживает гомеостаз, осуществляет метаболизм, растет, адаптируется к окружающей среде, реагирует на раздражители, размножается и эволюционирует. Но эти критерии оставляют за скобками отдельные исключения. А как насчет мула, стерильного гибрида осла и лошади, который неспособен размножаться? Он кажется вполне себе, хотя и не отвечает одному из основных критериев определения жизни.
И наоборот, лесной пожар поглощает и преобразует энергию для движения, роста и размножения, соответствует всем пунктам из списка метаболического определения жизни и все же не является в полном смысле слова живым существом.
А как насчет смоделированной компьютером игры в жизнь, алгоритмов, которые развиваются in silico, на кремниевом уровне, поколение за поколением или, скорее, один процессорный цикл за другим?
Другая проблема возникает при таких попытках подобрать универсальное определение: мы определяем эти свойства на примерах того, что, как мы точно ЗНАЕМ, живо. Мы берем человека, собаку или рыбу-каплю[16] (Psychrolutes marcidus – для тех, кто в теме), а дальше мы просто смотрим, что это существо делает.
Каждое из перечисленных выше живых существ обладает набором клеток, движется, растет, размножается и так далее, то есть является живым организмом в широком смысле слова. Проблема заключается в том, что с помощью этого метода мы не всегда можем распознать организмы, которые функционируют по другим правилам, даже если они (возможно) вполне живы.
Растения, которые живут в довольно трудно воспринимаемом ритме, можно наивно назвать «неживыми», как и кораллы, которые легко принять за цветные камешки. Водоросли, биопленки из бактерий или грибы, которые на первый взгляд могут показаться мусором, ставят нас перед той же проблемой. Паразиты, повинные в наших болезнях, простейшие или бактерии, тоже довольно долго ждали, чтобы их признали живыми.
Короче говоря, понять основные правила, опираясь на отдельные наблюдения, – идея так себе, и наша интуиция в этом деле нам не помощник.
Проблема приобретает еще более серьезные масштабы, когда мы сталкиваемся с организмами, которые были открыты совсем недавно и больше не укладываются в «классические» определения живых существ. Само собой, больше всего спорят о вирусах, поскольку они не имеют клеток и представляют собой обрывки нитей ДНК или РНК, защищенные капсидом. Но есть и другие внутриклеточные организмы размером в несколько нанометров, которые также балансируют на грани общепринятого понятия жизни.
В 1950-х австралийские офицеры патрулировали Восточное нагорье Папуа (в те времена это была колония), когда они обнаружили, что племя форе поражено странной болезнью. У людей возникали проблемы с мышечной координацией, они едва держались