Несколько томительных мгновений они играли в растерянные гляделки.
– Э!
Хрипловатый возглас подействовал не хуже пинка. Пауль выгнулся всем телом и бросился на карачках прочь, не сразу исхитрившись встать на ноги. Вслед летит грубая ругань. Добежал, не чувствуя ног, до казавшегося только что таким далеким поворота, юркнул за выступающий угол старого дома. Позади – равнодушная тишина, только в отдалении слышна брань и пререкания.
Набравшись смелости, выглянул из-за потрескавшейся кирпичной стены. Обитатели Шпарплац как раз двинулись дальше. Конечно, с чего бы им гоняться за одиноким мальчишкой. Пауль выдохнул. А ну как поймали бы? Что тогда? Отбрехался бы, наверное.
Засада у старой телеги никуда не делась. Пятеро, приспособив вместо стола выломанную из повозки доску, режутся в карты. Остальные вяло переругиваются вполголоса.
– Ну чего, шпингалет? – Первым заметил разведчика рыжий.
– Прошли. Семнадцать человек. У семерых дубинки. – Отрапортовал Пауль.
Рыжий в ответ одобрительно цокнул языком.
– Попомни мои слова, в армию попадешь – в разведку просись.
Пауль как раз успел подумать, что у коричневорубашечников дубинками вооружены только двое, и вообще вся эта история перестает казаться такой уж восхитительной. Они, конечно, хитро все придумали, но мало ли… Не сразу обратил внимание, что нацисты вытащили длинные ножи. Тут и там мелькают тяжелые кастеты, а еще у одного – мрачного здоровяка с длинным шрамом через щеку – в мощной лапище красуется настоящий мясницкий тесак.
– Ганс, ты в резерве.
Вертлявый паренек в коричневой рубашке кивнул. Пауль при виде вытащенного на свет черного револьвера почувствовал, как в коленках разлилась противная слабость. Оружие – это всегда жуть как интересно. Ему как-то раз отец Фрица дал подержать настоящий маузер… Но от понимания, что сейчас из вороненой железки натурально будут стрелять по людям, стало страшно.
Двинулись строем по двое, словно настоящие солдаты на марше. Даже в ногу шагают, вот разве что носок не тянут. Пауль пристроился позади. Страх и любопытство разрывают надвое: жуть как интересно посмотреть, как коричневорубашечники разделаются с агрессорами. Но в глубине души возится что-то беспокойное. Раньше потасовки с соседями за пределы зуботычин не выходили. Кому-то зуб выбьют, иной раз руку сломают. Но ножи обитатели разных кварталов друг в друга не совали. Не дать ли, пока не поздно, деру?
Хитроумный план сработал как по нотам: юнгштурмовцы как раз оказались в самой середине пустыря, уверенные в полном превосходстве