– Здорово! А ты чего в выходной таскаешься по этим душегубкам?
Приехавший пару лет назад из Чехословакии, Манфред говорит со смешным акцентом.
– Да так, по делам, – уклончиво ответил Пауль. Ему вдруг показалось не очень-то правильным хвастаться планами, но Манфред ловким движением выхватил из руки полученный в бюро листок.
– Ба, в партию вступаешь? Неплохой Способ Добиться от Адольфа Поста, а? – Скаламбурил напарник. Пауль и раньше слышал эту версию расшифровки аббревиатуры «НСДАП». От того, что в нем все видят молодого карьериста, стало муторно, но пытаться возражать не стал. Большинство взрослых вовсе не считает это чем-то зазорным. Да и начнешь спорить – лишь утвердишь окружающих в ложном мнении.
Вышли возле киоска с прессой. Манфред полез в карман за мелочью. Лениво обмахивающаяся «народным обозревателем» зевающая барышня продала свежую газету.
– Ты гляди, в кои-то веки про Чехословакию пишут! – Воскликнул напарник ровно в тот момент, когда Пауль начал подумывать, что получится от него отвязаться. – Оставили, наконец, этих чертовых русских в покое! А то я уж было начал думать, что в России живу.
Россия с новостных полос последние полгода и впрямь почти не сходит. Большевики там окончательно свихнулись, с самого тридцать седьмого расстреливают всех подряд, обвиняя в чем попало. «Штюрмер» даже писал, что коммунисты, чтоб не тратить время на бумажную волокиту, ездят по городским улицам на грузовиках и расстреливают прохожих из пулемета. Пауль после этого дурацкую газетенку покупать перестал. Вот уж, наверное, Хельга бы порадовалась столь критическому отношению к бульварной писанине.
– А что там, в Чехословакии? – Спросил не столько из интереса, сколько из желания отделаться от мыслей о прошлом.
– Ровным счетом ничего нового. Немцев за людей не считают. Травят, почем зря. Полиция житья не дает, в школах заставляют вместо нормального языка на своей тарабарщине детей учить. Думаешь, мы с семьей от хорошей жизни в Германию перебрались? Или ради идей да речевок? Ха!
Манфред злым, размашистым жестом швырнул в урну окурок.
Пауль тактично промолчал. История эта не нова: после войны множество немцев оказались гражданами других стран. Поляки, чехи и прочая нечисть издеваются над ними, как хотят.
– Зря Гитлер с ними миндальничает, я тебе скажу. Чего толку распинаться о том, какая мы миролюбивая нация? Этих сволочей такие разговоры только подогревают.
Манфред раздраженно скомкал газету, за чтение которой так толком и не взялся.
– Что же, войну начинать? – Без особого энтузиазма спросил Пауль.
– Да хоть бы и войну! Давно пора уродов на место поставить.
– Это ты так говоришь, потому что сам на войне не окажешься.
Сам