Утешишься опытом пустоты,
И раем покажется одиночество.
Тогда тебе будет дано понять,
Без праздных отписок: «Да ну, проехали!» —
Что нечем тоску твою заполнять:
Зияет душа ночною прорехою,
В которую радости как ни сыпь,
А всё напослед горчит послевкусие,
И всё, что ни бросишь ты на весы —
Окажется лёгким, ненужным, пустеньким.
Ты вроде наполнен, но не вполне.
И только с Творцом пребывая засветло,
Творец обнимает тебя совне,
Да так, чтоб ничто рассвета не застило.
Творец проникает в душу твою
Не вещью, не татем, не стылым облаком,
Но тем же, Кем был для тебя в раю —
Вожатым, идущим с тобою об руку.
И если тобою отринут грех,
Как тёмное, чуждое, небывалое —
В душе у тебя не будет прорех,
Наполнит её и дыханье малое
Того всесжигающего огня,
Что разом сожжёт наносное, мнимое,
Но если ты честен, Завет храня,
Заветное пламя тебя помилует.
«Даже если ты слеп, и душа слепа…»
Даже если ты слеп, и душа слепа,
Весь твой мир из одних акустик —
Ты однажды впускаешь небо в себя,
И уже никогда не отпустишь.
Пусть оно будет страшным и грозовым —
Только тучи да ветер вольный,
Невесомо клубящим железный дым,
Высекающий искры молний,
Но принявшим его обещает срок
Без метания, без двуличья,
Где тишайшей зари золотой исток
Пробуждает напевы птичьи.
Кто-то вовсе без дум говорит: «Судьба!» —
Кем-то мыслей поток заверчен,
Но однажды принявший небо в себя
Пребывает с небом навечно.
Никому не избыть его, не отнять,
Как из сердца не вынуть Слова.
Кто-то вымолвит простенько: «Благодать!» —
Кто-то просто молчит сурово.
Но отдавшийся небу – всегда пророк,
Даже жизнь проживая немо,
Потому и поэзии есть исток
Только в тех, кто впускает небо.
«Внемлю радиоговору…»
Внемлю радиоговору
Как пророку благому.
В этот вечер по городу
Сообщают погоду.
Дождь владыкой назначили,
А по солнцу поминки.
Так ли будет, иначе ли
В нашей сельской низинке?
В той сторонке пораненой
На небесные квоты,
Где растут за сараями
Только сныть да осоты.
Вскипячу-ка я чайничек,
Да картохи начищу.
За укропцем почапаю,
Не обув сапожищи.
В небе первая звёздочка
Как знакомый мигает,
А трава после дождика
Холодит, обжигает.
Пусть хоть нас не заметили,
Ничего не просил бы
Знать