И потому начал разговор первым, во второй раз в жизни будучи при этом трезвым.
Кто-то больно лягнул его сзади. Критик ойкнул и развернулся. За ним стоял Колобок с пустым бокалом в руке.
– Прошу прощения! – Колобок похлопал критика по спине. – Тут узковато, не рассчитал.
– Да ничего страшного, – вежливо ответил критик. – Всё нормально. Вино не пролили?
Колобок посмотрел на бокал, потом критику в лицо.
– Н-нет вроде.
– Ну и слава богу, – критик протянул бармену купюру и спросил два бокала белого вина. Он решил поддержать поэтессу. Вооружившись бокалами, неуклюже прошёл к лестнице, чуть не облив вином стоявшую рядом пожилую даму, и поднялся наверх, к столику, за которым его должна была ждать поэтесса.
Но её там не было.
Критик удивлённо обошёл стол, держа бокалы с вином в руках. На замшевые ботинки пролилось несколько капель, но он не обратил внимания. Ни поэтессы, ни её сумочки. Куда ж она подевалась?
– Вы один? – кто-то стоял за его спиной.
Критик обернулся. Увидел Колобка, державшего в руке новый бокал вина.
– Н-нет… я с дамой.
– Да-да-да, – Колобок энергично закивал. – Я её видел. Она выступает сегодня.
– Вот-вот… Только куда-то отошла.
– Давайте выпьем за её здоровье, – Колобок протянул руку с бокалом, и критик ответил на тост, чокнувшись своим бокалом. Мужчины сделали по глотку.
– Я присяду? – спросил Колобок.
– Пожалуйста… Только не на этот стул, тут поэтесса сидит.
– Пардон, – толстяк уселся слева от критика. – А я вас знаю.
Критик не удивился. Его уже несколько лет узнавали молодые поэты и пытались его пригласить на бокальчик, чтобы завоевать лояльность, но критик