Впрочем, ничего особо интересного за ограждением не оказалось. Рояль, блестящий черным лаком, разметавший по мостовой свои деревянные внутренности, выплюнувший на асфальт черно-белые костяшки, подобно гимназистке, выплевывающей спирт, впервые попробовав блаженный напиток. Из-под инструмента торчали чьи-то ноги в бежевых брюках, бежевых сандалетах и черных носках. Я не знаю – судьба то была или дело рук человеческих, но возмездие совершилось абсолютно справедливо. За такое совершенно точно убивать нужно. Он бы еще галстук с кедами напялил!
Какое же это счастье, что я не ломал голову, что одеть, подобно красной девице. В моем гардеробе хватало одного костюма, одной сорочки, одной шляпы и одного плаща. Каюсь, носков и трусов – две пары. Зато туфли – все равно одни. Черные, как нагар в стволе моего Вальтера, отлично сочетающиеся с носками и трусами любого цвета.
Поднявшись на нужный этаж, я затушил сигарету в кадке с фикусом, с удивлением отметив влажность грунта. Так их поливать, что ли, нужно? Может, оттого у меня в конторе цветы и не приживаются, что я их не поливаю? Нужно будет запомнить. Вопреки обыкновению, я вытер испачканные землей пальцы не о брючину, а об бессовестно чистую стену, кичащуюся своей девственной зеленью. Хотелось произвести благоприятное впечатление на нанимателя.
– Входите, открыто! – последовал отклик на мой стук в дверь.
Я, придушив свою гордость, не заставил просить себя дважды и вошел в номер. Здесь находились двое – агроном и женщина… женщина, которая, несмотря на свой возраст, выглядела просто великолепно! Есть такие женщины, настоящие женщины, что с годами становятся лишь лучше, как хороший коньяк. Да, бывали такие времена, когда я пил только хороший коньяк и встречался только с хорошими женщинами. С годами испортилось и то, и другое. Впрочем, могу похвастать, что я и сам приложил руку к тому, чтобы испортить многих хороших женщин. И не только руку, если вдаваться в подробности.
– А, Юрий Владимирович, – воскликнул хромой. – Позвольте вам представить…
– Котов? – удивленно произнесла Ирина. – Котов – ты, что ли?
– Да, моя радость, это я, – усмехнулся я, приподняв край шляпы в знак приветствия.
– Боже мой, Котов! – Казакова заключила меня в свои объятья, запечатлев на щеке поцелуй, еще более жаркий, чем раскаленный воздух Чикагинска. – А ты с выпускного ничуть не изменился! Даже одеколон тот же! Французский?
– Армянский, – смущенно поправил я.
– Да не важно, – отмахнулась моя одноклассница. – Я чертовски рада тебя видеть, Котов! Оу… – внезапно помрачнела она, заметив мой окольцованный золотом безымянный палец. – Давно женат?
– Немногим более, чем разведен, – подмигнул я.
– Стало быть, это ты будешь охранять мое прекрасное тело? – заметно повеселела женщина. – И искать моего убийцу, если вдруг не получится?
– Типун вам на