– Да, это тоже вызывало недоумение. Я же думаю, что кто-то доставил вам эти вещи, вы ведь известный трофейщик.
– Политуправление постоянно ругается, – пожал я плечами.
– И то, что вы пропускаете их нотации мимо ушей, мне тоже известно.
– И всё же не стоит чужие трупы на меня вешать.
– Дела с этими убийствами уже закрыли, по приказу сверху. Хотя я бы смог привязать вас к ним. Ладно, забудем это. Хотя вы лично мне сильно перестали нравиться после этих убийств.
– Я тут ни при чём, – спокойно, ровным голосом повторил я.
– Я же сказал, забудем. Теперь по дезертирству, которое на вас висит. Это уже статья, и серьёзная. Вас уже заочно осудили по этой статье и вынесли приговор – штрафбат. Будете искуплять кровью. И это не фиктивный суд.
– Гражданского? Спокойно, – чуть громче сказал я, доставая из нагрудного кармана бумагу (точнее, делая вид, что достаю из кармана, а на деле – из хранилища). – Видите эту бумагу? Руки прочь, я разверну, так изучайте. После суда, фиктивного, как вы его назвали, я потребовал выдать мне копию решения суда, но мою просьбу проигнорировали. После освобождения из шарашки я воспользовался своими связями, знакомых у меня хватает, и мне добыли копию решения суда. Более того, побывали с этой бумажкой в кадровом отделе Красной армии и в военкомате, где я призывался.
Представляете моё удивление, когда мне сообщили, что вскоре после суда квартиру у меня отобрали, а вот ни в военкомате, ни в кадровом отделе о суде ничего не знали. Бюрократия в армии, конечно, слабое место, но не настолько. Они по моей просьбе исправили это упущение. Так что и в военкомате, и в кадровом отделе я уже пять недель как с позором изгнанный из армии и потому гражданский. А значит, ваш заочный суд, так называемый настоящий, незаконен. Я в ведении гражданских судов, но никак не военных. И вот вторая бумага, официальная, со всеми печатями, что я уволен из армии решением суда.
– Что ж вы наделали-то? – горестно покачал головой майор, грустно глядя на меня. – А с квартирой мы разберёмся, выясним, почему её отдали другим.
– Не надо играть. Если вы изучали мою биографию, то знаете, что в армии я случайный человек, я из этого секрета не делал. Не нравилось мне служить. Воевать и бить немцев нравилось, а служить – нет. Я на суде плакал. От счастья, что мечта исполнилась, что всё, я свободен. Поэтому я, даже не зная, что суд фиктивный, радовался его решению. На карьеру мне плевать, а награды я спрятал и на поругание не дам, они честно выслужены, не вы награждали, не вам и отбирать.
Изгнание из армии стало для меня счастьем. И вы мне его сейчас хотите испортить, сообщая, что суд фиктивный. Поэтому скажу так: для меня он был настоящим! Так, и только так, другого не приму. Возможно (я не говорю, что это обязательно будет), мне пришлют повестку, если найдут. Тогда снова присяга и снова пойду воевать, простым красноармейцем. Я, конечно,