Поезда провожаю.
И каждый сентябрь,
Оставаясь под ветром
Один на один
С голубеющей далью, —
Роняю ладони —
Богатством несметным
Владели, кичились,
Да не удержали.
И перед грядущим
Смертельным покоем
Я тоже склоняюсь
И враз цепенею.
Почти что во всём
Мы похожи с тобою.
Вот только светиться, как ты,
Не умею.
1987
«Дружище, мой милый, я завтра погибну…»
Дружище, мой милый, я завтра погибну,
Я сгину слезой на ветру.
Не дай тебе, Боже, согбенную спину,
Дружище, я завтра умру…
Я кану в бессонницу,
Денно и нощно
Сжигавшую душу мою,
Дружище, мой милый,
Я вышла на площадь,
Я площади той на краю…
1985
Тревоги и утешения
И в кончиках пальцев,
И за покрывалом
Гнездилась тревога —
Не знаю какая.
Как в детстве,
Руками глаза закрываю —
Она словно в прятки
Со мною играет.
Душа ли на что-то
Наткнулась в потёмках?
Болезнь ли свои
Размещает пожитки?
Рванулось ли гадкое
Тело утёнка
Пресечь суету
Перепуганной жизни?
А, может быть, кто-то
Бесстрастно и чётко
Назвал мне число
Расставанья с родными,
И детский бессмысленный
Страх-одиночка
Зовёт в темноте,
Чтоб утешиться ими?
А вдруг в этот час
Мой хранитель крылатый,
Устав, наконец,
От ночных перелётов,
Утешился тихой
Больничной палатой
И предупреждает меня издалёка?
А вдруг…
Но когда потолок на полоски
Расчертит осеннее хилое утро,
Я встану и влезу в одежды,
Как в доски
Ржавеющий гвоздь –
Кривовато и трудно,
И в душу рванутся токкаты и фуги
Небесной печали
О Боге и друге.
Как знак утешенья
Высоко-высоко
Всё та же бескрайняя
Боль и тревога…
1987
«В том доме музыка была…»
1
В том доме музыка была.
Она казалась гостьей странной.
На дверце шкафа деревянной
Запечатлелись два крыла.
Там под окном прозрачный клён
Метался в такт тугим созвучьям,
И резким взмахом чёрных сучьев
Здесь птицей становился он.
Прожектора бездонный глаз
Сливался с криком электрички.
Хотелось плакать по привычке.
Пронзительно и без прикрас
Рассматривало небо нас.
2
Неподвижность. Лишь окно синеет гуще.
Скоро станет словно крышка у рояля.
А совсем недавно, помнишь, гуси
Не