Книги лежали рядом как близнецы – две мечети на обложке, два Синана смотрят с портрета. Разве что истории у них разные, а так точные копии.
Я вышел на кухню, налил коньяк, вернулся. Две книги, поблескивая обложками, по-прежнему лежали передо мной. Но где какая? Лондонская или австралийская, левая или правая? Словно кто-то перевернул карты, пока ты ходил на кухню. Как будто тебя обокрали.
Но кто? И что пропало?
24.
Я шел через мост, и ветер с Босфора толкал меня в спину: давай, давай.
У парапета выстроились рыбаки: рубашка навыпуск, на спине пузыри. Лес удочек качался в мыльном небе Стамбула и скрещивался с минаретами. А внизу шуровали пароходы, вспарывая розовое нутро залива, и пахло жареной рыбой.
Еще в Москве я договорился, чтобы мне устроили интервью с Абдуллой Курбаном. Турки отвечали, что летом профессор живет на островах, но раз в неделю наведывается на кафедру. Тогда-то и можно устроить встречу.
– Господин такой-то? – раздался утром в трубке женский голос.
– Курбан-бей ждет вас в культурном центре Кэфер-ага медресе, Айя-София, Кадирга.
– Не опаздывайте.
– До свидания.
И вот я погружался в базарную толпу: проталкивался на перрон среди груд тряпья, которое продавцы подбрасывают в воздух. Садился в трамвай, двери щелкали; поезд поддавал вбок и наверх, и пассажиры разом качались, как карандаши в стакане. А в небо все взлетали и взлетали цветастые тряпки.
Жара, пыль. Сердце где-то в горле. Хочется пить.
«Не заметишь, как свалишься в обморок».
25.
Площадь Парк Тюльпанов была окружена с трех сторон стенами и напоминала каземат. Отыскав в стене ворота, я шагнул в тихий переулок. Вдоль дороги, заросшие розовыми кустами, прятались аккуратные домики в традиционном городском стиле. Три-четыре этажа, эркер. Крашеные висячие веранды. Совсем недавно тут была старая деревянная застройка, а теперь разместились дорогие мини-отели с видом на Софию.
Из-под холма минарет Софии выглядел низким и толстым, а купол каким-то плоским. Массивные контрфорсы закрывали полфасада. Облупилась и потрескалась красная штукатурка. Не собор, а фабричный корпус.
Между домами должна была быть лестница. Точно, вот и она. Глаза словно сами нашли спуск, я пошел вниз. За воротами медресе открылся квадратный, опоясанный аркадой, двор. Фонтан стоял посередине и был выложен серыми мраморными плитами, а сверху завален тертыми коврами. Стояли столики, стулья. Два турка читали газеты. Над головой от ветра хлопала парусина.
Я прошелся, заглянул в кельи. Тут разместилась всякая всячина: каллиграфические надписи, керамика, чашки.