Он ещё в поезде заготовил целый набор ёрнических приветствий – и с тех пор на разные лады проигрывал их в голове. Но дойдя непосредственно до точки возврата, ничего из этого не сумел произнести.
– Повидаться бы, – просто сказал Серёгин.
– Это можно, – отозвалась Наташка, – только не сегодня. – Она помолчала. – И не завтра, скорее всего. Ты надолго?
– Не знаю, – сознался Серёгин, – как дела пойдут.
– Ага, – сказала Эн, – ты здесь или в Академе?
– Везде. Но в Академе, скорее всего, больше.
На стороне Эн заплакал ребёнок, и Серёгин подумал: интересно, это её? У неё вроде бы была дочь. Лет десяти, наверное?
– Перезвонишь завтра вечером?
– Ага, – сказал Серёгин, – ещё бы я не перезвонил.
Вызвав к «Чашке кофе» такси, он заранее указал в заказе «молчаливого водителя». До Академгородка 45 минут езды, тут надо предохраняться. Молчаливый водитель смерил Серёгина хмурым взглядом, но в самом деле ничего не сказал. Это была победа.
В пути Серёгин взялся искать в телефоне, что за экстремистов ловили в последнее время в Новосибе. Коля вполне мог и набрехать, и даже скорее всего. Он стал проверять – больше на всякий случай, – но моментально закопался в ссылках.
Восемь студентов, два школьника. Было больше, но потом, похоже, отобрали только этих. Дурачки заделали при НГУ клуб «Defence against the Dark Arts», дурацкое какое название – оказывается, из «Гарри Поттера». Девочки-татуировочки, мальчики в грязных волосах. Маменькины хлюпики, айфоновые выёбушки.
Обвинение запросило от четырёх до шестнадцати лет. Шестнадцати, сука! Младшая девчонка дважды пыталась повеситься в СИЗО. У одного из студентов (уже не студентов так-то, всех восьмерых сразу отчислили) обострился гепатит, оценить состояние не пустили, опять не пустили, больничка, поздно.
– Хрена себе! – проорал Серёгин.
Молчаливый водитель дёрнулся и зло скосил один глаз.
Как это прошло мимо него в Красноярске? Как это вообще прошло мимо Красноярска? Где про это говно сюжеты, там, расследования?
Серёгин набрал рекламного Колю.
– А почему ты не вспомнил про ваших собственных «комитетчиков»? – спросил он, пропустив приветственную вежливость.
– Кого? – не понял Коля.
– Студентов-чернокнижников.
– А-а. Я же тебе говорил, у нас свои тут. Только у вас мусульмане, а здесь бумажки какие-то запрещённые. Но это когда было-то?
– Два года всего, – отозвался Серёгин, – вижу, два и два ты уже разучился. Ладно.
Он снова нырнул в историю «Дефенса», шепча себе под нос тексты выступлений в суде и мотая от злости головой. Сука-сука-сука, говорил он себе. Вот ты чмо, Лёша. Чмо как оно есть!
Его настолько придавило, что он пропустил момент, когда машина начала замедляться, чтобы встать у входа в «Золотую долину».
– Приехали, –