Беркут вбивал удары в лица и тела пьяных противников, как гвозди в крышки их гробов.
Четко… Один за другим… Не жалея силы.
Подробно, на пальцах, а, вернее, на пинках и кулаках объяснял тем ублюдкам, что эта женщина – не их поля ягода. Такая не для них. Совершенно.
Им и стоять-то с ней рядом – уже преступление.
А потом… потом он сам едва не слетел с катушек.
Второй раз за день у Беркута отказали тормоза.
Когда они с ласточкой стояли на трассе, вдвоем, и Беркут держал ее в плену своих рук. Испуганную, взвинченную и от этого еще более красивую. Дразнящую… Притягательную…
Она походила на птицу, что заперта в клетке, но в любую минуту готова выстрелить в небо, представилась бы только возможность.
Близость ласточки щекотала нервы почище недавнего шелеста шин по трассе. Также остро, также невыносимо бодряще, как прыжки высоковольтного провода неподалеку… Совершенно выбивала из колеи. Вызывала приятные и одновременно болезненные спазмы в животе, которые спускались в пах. И там все наливалось тяжестью, жаром…
Беркут вполне понимал тех ублюдков. Надо же куда-то сбросить пар, насмотревшись на эту женщину.
А не глазеть на нее, не пялиться было просто невозможно. Взгляд прилипал намертво. Захочешь – не отведешь. Сам себя одернешь – и все равно ласточка станет центром внимания.
Сидя с ней рядом, Беркут ощущал себя так, будто разъяренная змея высоковольтного провода все же добралась до него. И шандарахнула. Еще как шандарахнула!
Аж искрило. Аж темнело в глазах.
И вместо того, чтобы найти женщинам такси, отправить их по домам, Беркут зачем-то заделался их личным извозчиком. А точнее, службой доставки недвижимого имущества ласточки – ее подружки-готовальни.
Даже обманул Алю, что те мрази были не одни. Что в любой момент к ним может подоспеть помощь. Чтобы ласточка не трепыхалась и поехала с ним.
Потому что Аля, кажется, почувствовала, что Беркут не просто так расщедрился на длинные круги по городу. У него тоже был свой интерес…
Ложь вылетела из горла сама. Беркут даже не напрягался.
Аля
Какое-то время мы ехали молча. Я заметила, что Беркут опять заблокировал дверцы машины. Но предпочитала об этом не думать. Куда мне деваться посреди трассы? Да еще и с «мешком мяса», как метко выразился спутник.
Ирина заразительно храпела на заднем сидении. Становилось ясно – хоть немного привести ее в чувство, заставить хотя бы инстинктивно передвигать ногами, мне уже вряд ли удастся. В такси «таких» не часто сажают. Боятся, что их вытошнит на сиденье или еще чего похуже… Например, случится недержание… Да и какой водитель согласится нести Ирину до самой квартиры? Такси обычно все же заказывают хотя бы до подъезда…
А на себе я подругу уж точно не дотащу. Весим мы почти одинаково. На штангистку я не тренировалась. А тут еще одно чудесное обстоятельство – пятый этаж хрущевки, куда мы везли Ирину. И в доме нет лифта!
Миссия невыполнима!
Оставалось надеяться только на