Неужель и вправду невдомек?
Потому, что часто стало сниться,
Что украли этот кошелек!
На какую адовую муку
Бог твою головушку обрек!
Раньше клал ты праведную руку,
А теперь – продажный кошелек.
«Мой сын, мой маленький сынок…»
Мой сын, мой маленький сынок,
Мой человечек нежный,
Ты, словно аленький цветок,
Глядишь с пеленки снежной.
Ты приходил ко мне во сне
Задолго до рожденья
И приносил в подарок мне
Мгновенья вдохновенья.
Моя награда. Мой успех.
Нет никаких сомнений,
Мой сын, ты лучшее из всех
Моих произведений!
«Нас окружили подлость и крушения…»
Нас окружили подлость и крушения,
Кичливые братки и паханы.
Не скоро выйдем мы из окружения
Разграбленной, растерзанной страны.
Нас окружили нашим окружением,
Нас предали бездарные чины.
Своим беспрекословным поражением,
Безропотные, мы окружены.
Нас окружили грязным унижением,
Нам навязали нищую суму.
И выходить к своим из окружения
Приходится нам всем по одному.
«Высоко гнездятся грифы…»
Высоко гнездятся грифы,
Стерегут могильный прах.
Но в народе нашем мифы
Сочиняют об орлах.
Под водой морские рифы
Кораблям готовят крах.
Но в народе нашем мифы
Сочиняют о горах.
Наши древние сказанья
И заветные мечты
Смотрят гордыми глазами
С гордой нашей высоты.
«Я, словно горная река…»
Я, словно горная река,
Смотрю на землю свысока.
По склону горному сбегаю
И задеваю облака.
Сорвавшись с горного венца,
Не потеряю я лица.
Я на груди горы сверкаю,
Как на ладони у Творца.
Во мне звенят вершин снега
И сны родного очага.
Когда достигну я равнины,
Раздвину плечи-берега.
Из цикла «Четки»
«Нынче любви слова…»
Нынче любви слова
Сродни чужим голосам –
Молитва моя едва
Уносится к небесам.
Нынче неверья яд
Хозяйничает, не гостит.
Прости меня, Саният!
Аллах-то всегда простит.
«Нас карает жестокий век…»
Нас карает жестокий век –
То тюрьма зовет, то сума.
И напыщенный человек
Потихоньку сходит с ума.
Поразграбили полстраны –
Что не схавали, то пропьем.
Лишь на кладбище мы равны,
Но когда мы это поймем?
«Душа перед рождением стиха…»
Душа перед