Вывод напрашивается сам собой: найти способ сохранить, а в идеале увеличить боеспособность сотни. Порох, что ли, изобрести? Сомнительно. Даже не представляю, каким словом ЗДЕСЬ селитра называется, а если и увижу, то не узнаю – никогда не видел. Да и нет никакой уверенности, что при ЗДЕШНЕМ уровне технологий можно изготовить путный ствол. Ну и не лезьте, сэр, не в свою епархию. Ваше дело – люди, стимуляция их к тому или иному способу поведения, вот этим и занимайтесь!
Проблему кадрового дефицита можно решить только пополнением извне. Если это противоречит традициям, то… тем лучше! Будем пополнять не ратнинскую сотню, а личную дружину боярина Корнея! Сотня прекратит существование, но воинская сила останется! А привилегии, между прочим, действуют только для военных, остальным придется платить за охрану. Предприниматели, пожалуй, будут и не против, а обыватели… обывателей заставим! Заставить, кстати, можно и обитателей окрестных селений. Обложить всех данью и содержать на это воинскую силу. Феод? Разумеется, феод! А чего еще можно ожидать в двенадцатом веке? Феодализм, сэр. А должность командира становится не выборной и не назначаемой, а наследственной. Кем же в таком случае получается дед по европейским понятиям? Бароном? Нет, пожалуй, графом, потому что промежуточного уровня управления между дедом и первым лицом – князем – не будет. Земли, на которых мы живем, именуются Погорыньем – от названия реки Горыни. Корней Агеич Лисовин, граф Погорынский. Однако!
Что может этому помешать? В первую очередь консерватизм мышления. Дед может сам не захотеть уходить из Ратного. Как выманить? Учебный центр! Рано или поздно, если дело пойдет, ему в Ратном тесно станет. Человек двадцать – двадцать пять на дедовом подворье разместить можно, но занятия проводить будет уже негде, да и конюшню на двадцать пять голов не разместишь. А нужно еще где-то хранить припасы, амуницию, свою кузницу иметь, лазарет, гауптвахту, наконец. Нет, уломаем деда!
Ну что ж, сэр, будем в графья выбиваться? А что, чай, не в дровах найденные!»
На Княжьем погосте[1] пришлось задержаться. Во-первых, крестили музыкантов и Роську, во-вторых, погостный боярин Федор Алексеевич – давний дедов приятель – уломал-таки деда посидеть за чаркой, как в былые времена, мотивируя свое предложение необходимостью отпраздновать крестины, в-третьих, лошади нуждались в отдыхе.
На первый взгляд боярин Федор ничего особенного из себя не представлял – обычный бородатый