Эммету очень хотелось сказать брату что-то разумное, разубедить его. Что не обязательно мать остановилась в Сан-Франциско, что вполне могла поехать дальше и, скорей всего, поехала, что если и думала о сыновьях в эти первые девять вечеров, то, по всем признакам, думать с тех пор перестала. В итоге он сказал только, что если она и живет в Сан-Франциско, то найти ее будет практически невозможно.
Билли кивнул с видом человека, уже обдумавшего эту проблему.
– Помнишь, ты мне говорил, как мама любит фейерверки и как повезла нас четвертого июля в Сьюард специально смотреть большой фейерверк?
Эммет не помнил, чтобы рассказывал об этом брату, и, учитывая все, не представлял себе, чтобы у него возникло такое желание. Но отрицать сейчас не мог.
Билли взял последнюю открытку – со строгим зданием и фонтаном. Перевернул ее и провел пальцем по словам матери.
«Это Дворец Почетного легиона в Линкольн-парке в Сан-Франциско, и каждый год четвертого июля здесь устраивают один из самых больших фейерверков в Калифорнии!»
Билли посмотрел на брата.
– Там она и будет, Эммет. На фейерверке у Дворца Почетного легиона. Четвертого июля.
– Билли… – начал Эммет.
Но Билли, услышав скепсис в голосе брата, энергично помотал головой. Он снова обратился к карте и провел пальцем по маршруту матери.
– Из Огаллалы в Шайенн, из Шайенна в Ролинс, из Ролинса в Рок-Спрингс, из Рок-Спрингса в Солт-Лейк-Сити, из Солт-Лейк-Сити в Или, из Или в Рино, из Рино в Сакраменто, а из Сакраменто в Сан-Франциско. И мы так же поедем.
Эммет откинулся на спинку и подумал.
Техас он выбрал не случайно. Куда ему с братом отправиться, он обдумывал тщательно и систематически. Он часами сидел в маленькой библиотеке Салины, листал альманах и тома энциклопедии, покуда вопрос, куда им ехать, не решился окончательно. Но Билли, в свою очередь, так же тщательно, так же систематически обдумывал вопрос и пришел к столь же ясному решению.
– Хорошо, Билли, я так тебе скажу. Положи-ка ты открытки в конверт и дай мне немного подумать над тем, что ты сказал.
На этот раз Билли энергично закивал.
– Это правильная мысль, Эммет. Это правильная мысль.
Собрав открытки в последовательности с востока на запад, он засунул их в конверт, надежно обмотал его красной ниткой и спрятал в вещевой мешок.
– Ты подумай немного над этим, Эммет. Ты поймешь.
Наверху, пока Билли занимался чем-то у себя в комнате, Эммет долго стоял под горячим душем. Закончив, собрал свои вещи с пола – то, в чем ехал в Салину и из Салины, – вынул из кармана рубашки пачку сигарет и бросил всю кучу в мусорное ведро. Подумав, бросил туда и сигареты и прикрыл одеждой.
У себя в комнате он надел рабочую рубашку, чистые джинсы с любимым ремнем и ботинки. Потом открыл верхний ящик бюро и вынул пару носков, скатанных в мячик. Развернул его и встряхнул один носок – из него выпали ключи от машины. Он прошел по коридору и заглянул в комнату брата.
Билли сидел на полу рядом со своим мешком. На коленях у него лежала