И я тёрла. Тщательно. Не замечая ноющей боли в животе, храпа, доносящегося из кухни. Я не плакала и никому не хотела жаловаться. Не привыкла. Мне просто нужно было вытереть эти чёртовы пятна.
Часа в четыре ночи проснулась от тяжёлых шаркающих шагов. Вова лёг в постель и сгрёб меня в охапку, подмяв под себя. Я сделала вид, что сплю. Лежала напряжённая, боясь шевельнуться и мысленно надеясь, что он не проснётся сейчас. Уснуть в таком состоянии было практически невозможно.
Утром встала, едва свет начал пробиваться сквозь занавески. Тихо, стараясь не скрипеть диваном, перелезла с дивана на кресло и, затем, на пол. У меня в голове была одна мысль – скорее в гинекологию. Не дай что с малышом.
В коридоре торопливо расчёсывалась в полной тишине, когда голос Вовы напугал так, что я чуть не выронила расчёску.
– Ты куда в такую рань? – Сонный, с помятым лицом, Вова стоял в дверном проёме.
Я бросила на него полный гнева взгляд.
– Спасать ребёнка. В том числе и твоего, между прочим.
– Не понял. У тебя живот болит? Что случилось?
Я офигела от этих слов. Он выглядел таким искренне удивлённым, что бесил ещё больше.
– Ты серьёзно? – бросила расчёску на тумбу. – Ты помнишь, КАК вчера явился домой?
– Ну, малыш, – недовольно скривился муж, – ну толкнул, перегнул, согласен. Никто ж не умер. Зачем лезть к пьяному?
– А вот насчёт «не умер», не факт. Это я и иду узнавать.
Выражение лица мужа резко изменилось. Теперь он выглядел напуганным.
– Не понял. Малинка, – он сделал шаг навстречу, но я открыла входную дверь и вышла на площадку.
– А ты в ванной на простынь посмотри. Правда, застирала уже, – бросила ему напоследок и вышла.
В поликлинике пришлось высидеть очередь, завистливо поглядывая на торчащие пузики других беременных. Я наглаживала свой, пока не выпирающий живот и мысленно просила малыша не уходить. Когда понимала, что вот-вот заплачу, отгоняла плохие мысли и заставляла себя фокусироваться на хорошем. На тех же беременных.
Над кабинетом зажёгся фонарь. Моя очередь.
– Здравствуйте, – приоткрыв дверь, заглянула.
В кабинете сидели двое: врач и акушерка.
– Проходите, – ни одна из женщин даже голову не поднял, обе усердно что-то писали. Одна из них, врач, так же, не отрываясь, указала рукой на свободный стул возле неё. – Присаживайтесь. Давайте карту и рассказывайте.
Я рассказала. Без подробностей, конечно. Не могла же я сказать про пьяного мужа и прочее. Просто упомянула ночное кровотечение.
– Понятно. На кресло, – врач, наконец, оторвалась от бумаг и удостоила меня взглядом.
Она с таким серьёзным видом производила осмотр, что стало страшно. Я только успела подумать, что видимо всё плохо, как она убрала от меня руки и снимая перчатки, произнесла:
– Ребёночек в порядке. Матка растёт. Так что не переживайте, мамочка. Тонус, правда, имеется, но не критичный. Одевайтесь.
Я