Врач диагностировал у пациента церебральный менингит и, понимая, что дни больного сочтены, все-таки взялся за ним ухаживать. Для этого он распорядился перенести Джона Хоукинса к себе, на «Виллу в кустарнике», которую арендовал для занятий врачебной практикой сразу же по приезде в город, и находился у постели юноши до последнего его вздоха. Разве могла сестра покойного остаться равнодушной к отзывчивому эскулапу? Тем более что после похорон великодушный доктор попросил разрешение у миссис Хоукинс видеться с ее дочерью, ибо убитая горем Луиза, вне всяких сомнений, как никто другой нуждалась в дружеском утешении.
Альфред Вуд с душевной болью наблюдал со стороны за стремительным развитием их романа, почти неприличного для неспешной Викторианской эпохи. Директор школы смотрел из окна своей спальни, выходящей на море, как Луиза сопровождает Артура на вечерних прогулках по набережной. Как завороженная, девушка внимала рассказам доктора, которых Вуд не слышал, зато имел возможность лицезреть оживленную жестикуляцию врача, сопровождающую эти рассказы. Альфред понимал, что на фоне доктора Дойля он лишь бледная тень, ибо тот был необычайно талантлив и везуч. За что бы Дойль ни брался, все у него великолепно получалось.
Обладая неуемной энергией, доктор за два месяца умудрился, параллельно ухаживая за Туи, принимая больных и внося правку в только что написанный роман «Торговый дом Гердлстон», защитить диссертацию на тему «Вазомоторные изменения при сухотке спинного мозга и воздействие этого заболевания на симпатические связи нервной системы» и получить докторскую степень. Весной влюбленные поженились. А вскоре молодожены, оставив новорожденную дочь Мэри на попечение миссис Хоукинс, отправились в Вену, чтобы неугомонный доктор мог посвятить себя изучению офтальмологии.
Оставшись в одиночестве, Альфред Вуд считал до их возвращения дни. Но, вернувшись в Саутси, доктор Дойль на очередном заседании общества объявил, что переезжает в Лондон, чтобы открыть там частную практику и в более удобной обстановке продолжать занятия литературой. От неожиданности опешивший Альфред прослезился и сказал такую прощальную речь, что польщенный Дойль предложил ему место своего секретаря. Вуд был готов работать кем угодно, хоть чистильщиком обуви в доме Туи, лишь бы быть рядом с ней, и поэтому, не раздумывая, тут же согласился.
И началась странная жизнь рядом с любимой. Ни словом, ни взглядом за все это время Альфред Вуд не обмолвился Луизе Дойль о своих чувствах. Он смотрел со стороны, как нежная Туи трепетно заботится о муже, и сам был счастлив их счастьем. Следом за Мэри родился Кингсли, и Конан Дойль, устав разрываться между медициной и литературой, целиком посвятил