– Ну ты скоро там, чего возишься?
Дверь в парилку открывается. Генерал, выпучив глаза, медленно выпрямляется. Имея и без того высокий рост, тут же ударяется о деревянный потолок, обеими руками хватается за голову:
– Ты кто?
В клубах растаявшего пара возникает стройная обнажённая фигура девушки.
– Ваш ординарец, юнкер… Нина… Неволодина.
Генерал медленно слезает с полка:
– Ну, раз не Володина, значит, моя. Мы с тобой вместе ещё с германской, и я ничего не знал?
– Виноват… та… ваше превосходительство. – Девушка вновь вытягивается в струнку, подчёркивая и без того филигранно обточенную фигуру.
Генерал опускается на одно колено:
– Ваше предвосхитительство! Госпожа Неволодина-Плащёва. Отныне и во веки веков.
Девушка тоже опускается на колени и, уже смело глядя на генерала, радостно шепчет:
– Я согласна.
Брачное путешествие молодожёнов началось на борту парохода, уносящего на турецкий берег остатки разбитой Белой гвардии.
Ногазак
Пеший этап по тайге, через перевалы. Вместе с заключёнными идут почти все жители призоновского посёлка. Прощай, Таштагольский район – впереди кусок неосвоенной тайги в верховьях Томи.
Маленького Евдокимку несёт Шалва Герасимович, а несколько заключённых – нехитрые пожитки Сидора, который с собакой на поводке конвоирует колонну. Инвалида Татарникова усадили на лошадь, в собственное легендарное седло.
«Пятьдесят восьмые», идущие рядом с доктором, обижаются:
– Шалва, ты уже долго несёшь, дай другим, не жадничай.
Им тоже хочется прижать к себе ребёнка, чтобы ощутить присутствие домашнего семейного очага, потому что у каждого остались далеко-далеко и дом, и дети, и родные.
Вместе с дымом костров по тайге разносится вкусный смолистый запах варёных кедровых шишек. Гремят закопчённые железные вёдра. От костра блатных потянуло варёным мясом.
К доктору подходит седовласый с алюминиевой кружкой, от которой струится лёгкий аппетитный парок.
– Остудишь, напои бульоном маленького. Сидор хоть и вертухай, но с понятием, за него любой из нас готов мазу держать. Навылет рябчиков насшибал, замутили горячего малость.
– Чем? – искренне удивился Шалва. – Пальцем настрелял? Так вроде выстрелов никто не слышал.
Все засмеялись, изображая пальцами пистолет.
– Зачем пальцем – длинной палкой. Дикий край, птицы не пуганы. Рябчики сидят на ветках, совсем близко подпускают.
На новом месте выбрали склон горы с мелколесьем, там и установили зону. Не очень толстые, длинные брёвна распиливали вдоль на две половины, концы заостряли, вкапывали в землю, а поверху тянули колючую проволоку. Вскоре переселились из палаток в солдатские казармы и бараки. Семье Сидора Теперекова