Банни Алине привезла подруга прямо из Японии. Строго говоря, «неправильного» бобтейла Катя привезла для себя. Ездила учить язык и за приключениями, а нашла жениха и вот такую кошечку с длинноватым для бобтейла хвостом. Подарок жениха. Так что, выправив все документы для перелета, она повезла Банни домой. Жених должен был приехать следом, но что-то не сложилось. Катя не объясняла, а Алина не спрашивала. На кошку у Кати началась сильная аллергия, да и глаза подарок мозолил, надрывал разбитое сердце. Не в силах помочь подруге утешиться из-за потери вероломного японца – ну не сильна она в утешениях! – Алина легко взяла кошку, сменив какое-то очень японское имя на домашнее имя любимой героини Сейлор Мун.
Банни была кошечкой умной, исправно ходила в лоток, ела любой корм и не драла обои. А что хвост длиннее, чем у любого бобтейла, – так Алине кошки не для выставок, а для души.
И вот сейчас Алина лежала и слышала, как Банни подходит к ее руке и с мурчанием трется о тыльную сторону холодной ладони. Не успев умилиться такой преданности новенькой, Алина почувствовала шершавый кошачий язык на коже.
Сначала ей было даже приятно, теплый зверь методично проходился языком по руке. Но потом она поняла, что Банни лижет в одном и том же месте, а шершавый язык дарит не ласковые прикосновения, а проходит как наждак, сдирая кожу, пролизывая ее до мяса и глубже, к кости.
«Да она меня жрет! – с опозданием сообразила Алина. – Ладно хоть не с лица начала».
Картина распухшего вонючего трупа перед глазами обрела еще больше красок: теперь он был обглодан до костей. Как знать, может, остальные кошки тоже присоединятся к Банни, когда поймут, что сухой корм – это сухой корм, а хозяйка все-таки может и испортиться…
От этих мыслей Алину замутило, боль в руке стала невыносимой, а тошнота комковато подбиралась к горлу.
«Как же глупо я умерла! – с отчаянием подумала Алина. – Стоп. А как именно я умерла?».
Эта мысль, тошнота, боль – все смешалось во взрывоопасную смесь, которая буквально подкинула Алину в воздух, и она рывком села. На кровати.
Размышлять об этом было некогда, она бегом помчалась в туалет, чудом не споткнувшись о вышедших на шум в коридор кошек, где наконец и облегчила бунтующий желудок, низко наклонившись над унитазом. Потом Алина долго полоскала рот под краном и вытирала руки, набираясь смелости зайти на кухню. Сон был слишком яркий. Она, может, и отравилась суши, но этим объяснялась тошнота, никак не остальное.
Отругав себя за трусость, Алина набрала мамин номер.
– Что-то случилось, Алиночка? – Голос мамы был встревоженным. Еще бы, они не созванивались без повода… дай вспомнить сколько. Пару лет точно. С тех пор как разругались из-за того, что Алина вместо мужа и детей завела еще двух кошек в компанию к Фросе. И мама не хотела понимать, что Алина просто не желает, как все, заводить семью просто «чтобы было». Мама в сердцах сказала, что лучше бы она залетела и вышла замуж,