И ведь всё идёт гладко.
Никто, кажется, не замечает, не окликает её вблизи лагеря.
И дорогу ноги хорошо помнят, просто на удивление.
Хитрость удаётся на славу, комарик носа не подточит, как говорила иногда вторая приёмная мамка.
Ну вот. Успокоиться, а там можно и нарвать для себя, сколько нужно. Сколько угодно.
Ха, алкалоид…
– Гуляешь?
Рука Пенни замирает, не коснувшись хрыковых листочков.
Прямо у неё за спиной стоит орчий старшак.
Пенелопу Уортон обливает потом, точь-в-точь как холодной росой.
Луна плывёт в облачной дымке сточенным с одного боку пятаком высоко над ними. Пенни медленно, как в дурнотном сне, оборачивается. Ни единой мыслишки во всей голове. Одна перед ней гибель, или адская трёпка, ой. Неизвестно ещё, что легче.
– А то давай в самые правские догоняйки до стойбища. Чур я за ловца.
Лицо Штыря скрыто густой тенью от той самой берёзы, возле которой днём, неворотимое время назад, целовались Дэй и Ржавка.
По голосу так и слыхать – улыбается зубасто.
Но это явно не обещает ничего хорошего.
– До костра не возьму – выходит твоя победа, – Штырь делает полшага вперёд. – Ну. Чего стоишь? Поймаю – съем!
Пенни бросается бежать.
Скоро становится ясно: одной скоростью не спастись.
Пенни пытается петлять.
Но Штырь, кажется, везде.
В след, справа ли, слева, а то даже непостижимым образом впереди – несколько раз Пенни едва опять не налетает на страшного орка, шарахается прочь с придушенным криком.
Она уже напрочь теряет дорогу. Сбивается, не может понять, где озеро, где лагерь, где она сама.
Не может. Больше не может.
Запоздало верит всем жаром сердца в проклятого злого духа. Конечно, злой дух, охраняющий хрыковый куст, существует, и ещё как. Только последняя дура могла не верить в это. Духа зовут Штырь, и убежать от него невозможно.
Бежит уже на одном своём ужасе, и ужас шире неба, острее стального лезвия, ледяней Луны.
Вдруг замечает огонёк лагеря – и не такой уж дальний! Пускай и совсем не с той стороны, с которой чаяла его увидеть.
Враз являются какие-то запасные силы, второе дыхание, надежда, чтобы ещё поднажать…
И вовсе недалеко от спасения запинается обо что-то – поди разбери – ахает бессильно, взмахивает руками, падает прямо в гибель – невозможная сила выхватывает её из падения вверх.
Держит крепко, и осторожно ставит на дрожащие ноги.
И без спешки ведёт, спотыкающуюся, всхлипывающую, к