– N-ского гусарского полка поручик Огинский! – почти не соображая, что говорит, отрапортовал пан Кшиштоф, безотчетно назвавшись именем своего кузена, который действительно служил в N-ских гусарах. – Осмелюсь доложить, господин майор, сие есть не отступление, но маневр, целью коего является скорейшее соединение со своими и дальнейшее участие в баталии.
– N-ский полк? – удивился майор, и пан Кшиштоф спиной почувствовал, как насторожился неплохо понимавший по-русски Лакассань. – Но ведь он как будто погиб под Смоленском… Впрочем, пустое. Приказываю вам присоединиться к отряду, имеющему своей задачей выбить неприятеля с батареи Раевского. Себя не жалеть, Россия нас не забудет!
– Позволено ли мне будет узнать, господин майор, – спросил Огинский, – кто возглавляет сию геройскую контратаку?
– Генерал-лейтенант Ермолов и начальник артиллерии генерал-майор Кутайсов, – отвечал майор. – Идти в бой под рукой столь славных генералов есть великая честь, поручик!
– Полностью с вами согласен, – непослушными губами выговорил пан Кшиштоф, бросив быстрый взгляд на Лакассаня.
Лакассань одобрительно кивнул ему – этот пес был доволен поведением пана Кшиштофа. Похоже было на то, что перспектива погибнуть самому, выполняя сумасбродный приказ Мюрата, ничуть не беспокоила этого холодного убийцу.
– Вам придется спешить ваших людей, поручик, – продолжал между тем майор. – Атаковать батарею в конном строю – дело гиблое. Торопитесь, поручик, время не ждет.
– Слушаю-с! – козырнув, ответил пан Кшиштоф.
Майор повернул коня и ускакал. Огинский отдал кавалеристам приказ спешиться, спрыгнул на землю и, махнув рукой, повел отряд за собой. У него за спиной Лакассань на ходу объяснял своим не знавшим русского языка товарищам стоявшую перед ними задачу. Мельком пан Кшиштоф подумал о том, что задача эта не из легких: атаковать своих соотечественников вместе с неприятелем значило оказаться между двух огней. Нужно было как-то ухитриться убить в спину как можно больше русских, не дать себя обнаружить и раскрыть и при этом избежать смерти от французских штыков.
Пристроившись вместе со своим отрядом в хвост наступавшей колонны, пан Кшиштоф вознес короткую молитву богородице. Он не собирался геройствовать, но надежды выжить в предстоявшем предприятии почти не было. Впереди, едва видимая за густым пологом пыли и порохового дыма, маячила заваленная одетыми в разноцветные мундиры трупами вершина холма, на котором стояла батарея. Пан Кшиштоф видел полуразрушенные укрепления, наполовину погребенные под множеством мертвых тел, разбитые орудия и снарядные ящики, залитую кровью, перепаханную ядрами землю и трепетавшее над вершиной холма простреленное в нескольких местах трехцветное французское знамя с императорским орлом. Сжимая в правой руке саблю,