– Асфирель, я стараюсь идти тебе навстречу, – заговорил Волтуар, превратившись в того шан’ниэрда, который позволил мне стать его любовницей, – ухаживаю за тобой, но где-то ошибаюсь. Что я делаю не так?
Он склонил голову, вглядываясь в мои глаза, и я смутилась. Отвела взгляд в сторону, откупоривая флакон. Сердце сжималось, постепенно заполнялось злостью.
– Вы бы сразу сказали, что хотите переспать со мной.
– Ты сделала неверный вывод, – нахмурился он.
Шагнул ко мне, а я неосознанно отступила. Сердце заколотилось быстрее, но не от желания, а от накатившего страха. Ромиар почти убил меня, второй шан’ниэрд тоже… почти убил. Чего ждать от третьего?
– Любовницы не обсуждают политику, не отнимают столько времени, сколько отняла я. Вы сами это говорили, – наспех пробормотала, нелепо оправдываясь. – Вы… зачем тратили столько усилий, если хотите всего лишь переспать с любовницей? Диковинка…
– Пей, – внезапно приказал он, глядя строго.
Я скривилась, все еще стараясь смотреть куда угодно, только бы не на правителя. Больше не испытывала его терпения, выпивая приторно-сладкое зелье, которое почему-то оставляла привкус горечи на губах.
– Женщины сами ищут нашего внимания, – холодно заговорил Волтуар. – Это необходимо вам. У меня много забот, Асфирель, чтобы еще отвлекаться на чужие. Мелочные.
Он подошел к широкой кровати, присел на нее и опять приказал, больно оглушая:
– Разденься.
Есть ли смысл молить или что-то доказывать ему? Чем я готова пожертвовать, чтобы получить желаемое? А такая ли это жертвенность, если Волтуар тоже обманут?
Грязная человечка…
Руки тряслись, и взяться за пояс вечернего платья удалось не с первой попытки. И только со второй пальцы сжали тонкую полоску ткани, и с ощутимым трудом я потянула за нее. Комната вокруг словно вытянулась, оказалась такой огромной, пустой. Не за что ухватиться, чтобы не упасть… Не за кого.
– Почему слезы? – сквозь звон в ушах донесся вопрос. – Подойди.
Я все еще крепко удерживала ткань в кулаках, так и не пересилив себя, чтобы стянуть платье полностью. Остановилась в полуметре от Волтуара, ощущая, как дрожат ноги.
– Я задал вопрос: почему ты плачешь?
– Я… – коротко всхлипнула, но старательно удерживала равнодушное выражение лица. Слезы стекали по щекам, мускулы мелко дрожали. Я не знала, что ему ответить, поэтому прошептала единственный вариант, который отыскался: – Потому что в нашем мире так не принято.
– Твои правила остались в твоем мире.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на