– Давай…
– Вот смотри, полет человека в космос, это факт. – приятель вернулся с двумя кружками дымящегося кофе. – И то, что Гагарин туда летал, тоже факт.
– Первым слетал. – уточнил я.
– А вот это не факт. – приятель пристально посмотрел на меня и обрушил на мою голову то, что я в свою очередь собираюсь обрушить на ваши. – Первым в космос полетел совсем другой человек, но из-за того, что вслед за этим началось, надо было факт его полета забыть и считать первым космонавтом Гагарина. Кстати, Юрий Алексеевич и планировался как первый космонавт, но вмешалась очень высокая политика, вперемешку с дурью несусветной.
– Поясни.
– Сейчас поясню…
И рассказал он мне такое, что я первое время не мог понять, кто из нас сошел с ума: мой приятель, который все это рассказал или я, который все это выслушал?
Рассказанное меня не то, чтобы удивило, я сам и похлеще могу придумать. Меня удивило то, что это, по словам моего приятеля, происходило на самом деле. Вот это да, это шандарахнуло по голове будь здоров как! Прав был Владимир Семенович, утверждая в одной из своих песен: «Удивительное рядом, но оно запрещено…»
То, о чем рассказал приятель, было действительно рядом, или уж совсем недалеко, как по географическим меркам, так и по временным.
Так и просится на язык, вернее на пальцы, словосочетание: «Как обычно!» Как обычно, правду от народа скрыли, придумали совсем другое и придали статус официального исторического события.
Дело в том, что у меня несравнимо больше причин верить моему приятелю-историку, чем всей официальной исторической науке и всему тому, что около этой исторической науки крутится. Верить потому, что у приятеля просто не существует никаких причин меня обманывать, тем более на такую тему, выгоды от этого никакой, ну вообще никакой! Это первое, а второе то, что мой приятель не замечен в веселом и безобидном вранье и фантазерстве. В отличии от меня, мужик он серьезный и ему гораздо проще рассказать о том, что происходило на самом деле, о чем никто, или почти никто не знает и тем самым удивить, чем самому, экспромтом, придумывать какую-то невероятную по своей фантастичности историю.
Это я могу, например, увидев пролетающую мимо галку, тут же сочинить чудовищную по своей неправдоподобности историю, рассказать ее и убедить слушателя в том, что все рассказанное, – абсолютная правда. А после, глядя на него, спросить:
– Неужели поверил?
– Поверил конечно. Ты же все это с таким серьезным видом рассказываешь. – обычно отвечает собеседник.
И приходится объяснять, почему то, о чем рассказал, является чистой воды враньем, и почему не может никогда произойти. Все это я делаю не для того, чтобы посмеяться или покрасоваться самому, а собеседника выставить сплошным дураком, вовсе нет. Кстати,