Метафизических вопросов.
Когда над восковым челом
Волос каштановая грива
Волнуется под ветерком,
Взъерошивши её, игриво
На робкий роковой вопрос
Ответствует философ этот,
Почёсывая бледный нос,
Что истина, что правда… – метод.
Средь молодых, весенних чащ,
Омытый предвечерним светом,
Он, кутаясь в свой чёрный плащ,
Шагает тёмным силуэтом;
Тряхнёт плащом, как нетопырь,
Взмахнувший чёрными крылами…
Новодевичий Монастырь
Блистает ясными крестами:
– Здесь мы встречаемся… Сидим
На лавочке, вперивши взоры
В полей зазеленевший дым,
Глядим на Воробьёвы горы.
«Жизнь, – шепчет он, остановясь
Средь зеленеющих могилок, —
«Метафизическая связь
Трансцендентальных предпосылок!..
Рассеется она, как дым:
Она не жизнь, а тень суждений»…
И клонится лицом своим
В лиловые кусты сирени.
Пред взором неживым меня
Охватывает трепет жуткий. —
И бьются на венках, звеня,
Фарфоровые незабудки.
Как будто из зелёных трав
Покойники, восстав крестами,
Кресты, как руки, ввысь подъяв
Моргают жёлтыми очами.
На смерть Белого (он умер 8 января 1934 года) отозвался Мандельштам:
Голубые глаза и горячая лобная кость —
Мировая манила тебя молодящая злость
И за то, что тебе суждена была чудная власть,
Положили тебя никогда не судить и не клясть.
На тебя надевали тиару – юрода колпак,
Бирюзовый учитель, мучитель, властитель, дурак!
Как снежок на Москве заводил кавардак гоголёк:
Непонятен-понятен, невнятен, запутан, легок…
Собиратель пространства, экзамены сдавший птенец,
Сочинитель, щеглёнок, студентик, студент, бубенец…
Конькобежец и первенец, веком гонимый взашей
Под морозную пыль образуемых вновь падежей.
Часто пишется казнь, а читается правильно – песнь,
Может быть, простота – уязвимая смертью болезнь?
Прямизна нашей речи не только пугач для детей —
Не бумажные дести, а вести спасают людей.
Как стрекозы садятся, не чуя воды, в камыши,
Налетели на мёртвого жирные карандаши.
На коленях держали для славных потомков листы,
Рисовали, просили прощенья у каждой черты
Меж тобой и страной ледяная рождается связь —
Так лежи, молодей и лежи, бесконечно прямясь.
Да не спросят тебя молодые, грядущие те,
Каково тебе там в пустоте, в чистоте, сироте…
А родился Белый