– Он мне давал его читать, – сказал Соколов. – Я ему тогда же сказал, что Глушкова ничего не поняла в Фете, сделала его бесчеловечным эгоцентристом. Достань вон с той полки Фета.
Я достал. Соколов нашёл нужное стихотворение. Прочёл:
За гробом шла, шатаясь, мать.
Надгробное рыданье! —
Но мне казалось, что легко
И самое страданье!
– «Казалось», понимаешь? У него и перед этим, там, где разговор о «гробике розовом»: «И мне казалось, что душа / Парила молодая». Это зачарованность неземной высшей жизнью. Смотри:
Вдруг звуки стройно, как орган,
Запели в отдаленьи;
Невольно дрогнула душа
При этом стройном пеньи.
И шёл и рос поющий хор, —
И непонятной силой
В душе сливался лик небес
С безмолвною могилой. —
Понимаешь? Он сейчас парит над землёй. Он в других сферах. Причём не утверждает, что страданье легко, но предупреждает, что ему это кажется: «Мне казалось». А что пишет эта (он употребил непечатное слово)? Что Фет здесь эстетически наслаждается жизнью. Ах, (ещё одно непечатное слово)! Хоронила ли она кого-нибудь? Я так и сказал Диме: это не человеком написано, а нелюдью!
– Да, Дима и сам восхитился строчками Юрия Кузнецова: «Я пил из черепа отца / За правду на земле», – сказал я. – Кожинов объясняет это воскрешением древних символов, следованием обычаям предков.
– Предки, – усмехнулся Соколов, — когда-то человечину ели. Съедали самого храброго, убеждённые, что его храбрость перейдёт в них. Господи! – он обхватил голову руками, – до чего дошли? До воспевания людоедства!
Владимир Николаевич Соколов (родился 18 апреля 1928 года) так же, как я, дружил одно время с Кожиновым, который написал неплохую музыку на некоторые его стихи, и так же, как и я, с Кожиновым раздружился. Кожинов прощал своим друзьям антисемитизм, а Соколов – нет. С другим нашим общим другом Юзом Алешковским Соколов был дружен до самого отъезда Юза. Они любили друг друга, и Юз нередко звонил ему из Америки. «За данью», – говорил он ему. И Соколов читал другу только что написанные стихи, которыми Юз неизменно восторгался.
Сейчас, оглядываясь назад, когда Володи давно уже нет на свете (он умер 24 января 1997 года), я думаю, что стихи Соколова, безусловно отмеченные традицией Фета, были лирическими акварельными рисунками, тонко нарисованные пером. Содержание этих поэтических акварелей было бездонным:
Вот мы с тобой и развенчаны.
Время писать о любви…
Русая девочка, женщина,
Плакали те соловьи.
Пахнет водою на острове
Возле одной из церквей.
Там не признал этой росстани
Юный один соловей.
Слушаю