Когда на Западе был напечатан «Архипелаг ГУЛАГ» многие вспомнили книгу Юлия Марголина и то, что он выступал в ООН с личными свидетельствами о советских концентрационных лагерях, о сталинской системе ГУЛАГ.
Удивлялись: почему тогда так не среагировало западное общественное мнение, как на книгу Солженицына?
Мне кажется, что так легла карта судьбы.
Марголин написал книгу в 1947-м. А напечатал в американском издательстве имени Чехова в 1952 году. Недавно окончилась война. Сталин и его руководство всё сделали, чтобы на Нюрнбергском процессе выглядеть в крахмальном белье. Никаких преступлений против человечества с советской стороны. Ни слова о лагерях или о чудовищных массовых изнасилованиях, убийствах и мародёрствах от вошедшей в Европу Красной армии.
Больше того! Подумайте, сколько эмигрантов повелось на сталинское токование о простившей их родине!
Марголину просто не поверили. А раскусившие Сталина союзники (я имею в виду правительства) ёжились от сообщений, что Сталин испытал атомную бомбу. Поскольку сталинский аппетит был чудовищным, волей-неволей приходилось вести холодную войну, защищающую ту большую часть Европы, которая не досталась Сталину.
А в 1952-м, когда книга вышла, была корейская война, была война Сталина внутри страны с космополитами (евреями). Раздражать диктатора всё ещё было опасно.
Ну, а во время хрущёвской оттепели книга Марголина явилась одним из тех документов, которые свидетельствовали о прошлом – о том прошлом, которое не должно было повториться.
Когда же многое всё-таки повторилось, Запад уже был не тот. Брежнев в какой-то мере (поставки зерна, например) от него зависел. Голос Солженицына не заглушали, как когда-то Марголина. Да и брежневскому КГБ отдуваться за сталинских чекистов не приходилось. Марголин писал о настоящем. Солженицын – вроде как бы о прошлом. Его услышали и дали волю возмущению услышавших.
Умер Юлий Марголин 21 января 1971-го.
Гелий Иванович Снегирёв (родился 14 октября 1927) многим запомнился по рассказу, напечатанному в «Новом мире» Твардовского «Роди мне три сына» (1967). Но после уже в советской прессе не печатался.
Меня с ним познакомил в Киеве наш, «Литературкин», корреспондент по Украине Гриша Кипнис. Я знал, что его сняли с поста главного редактора Украинской студии хроникально-документальных фильмов, перевели в простые редакторы. Знал, за что – он участвовал в съёмках траурного митинга в день 25-летия убийства евреев в Бабьем Яру, на котором выступили Виктор Некрасов, Владимир Войнович. Митинг не был разрешён властями, а уж съёмки его – тем более.
Он тогда в соавторстве с Вадимом Скуратовским написал пьесу о Германе Лопатине «Удалой добрый молодец».
Но знакомство наше не продолжилось. Снегирёв в Москву не приезжал, в «Литературную газету» не заходил. Его исключили из партии в 1974-м. На этой