– Смотрите, – тот расправил листок на столе, развернув его так, чтобы его слушателям было удобно. – В человеческом мозгу есть много различных секций, отвечающих за то или иное: в одной части хранятся воспоминания, в другой – знания и умения, следующая отвечает за то, чтобы вы не свалились набок при ходьб… Да, эмоции и чувства тоже в мозгу заключены, – пояснил он, заметив взгляд Кати, оторвавшийся от «карты». – Там же они и блокируются. Вообще, заблокировать можно любую секцию. Главное – знать способ.
В вашем же случае блокирована секция снов. Эта секция, пожалуй, – самая занимательная из всех, но никакой особенно важной информации в себе она не несет. Сны – это сны, пережитки дня в иллюзорных образах. Ничего весомого. Примерно как детский мультик – интересно, красочно, но не заставляет задуматься. То есть эту секцию никто не блокирует как раз потому, что скрывать в ней нечего.
Однако…
Однако у вас под замком именно она. И, как бы ни был молод сотрудник кабинета Психографии, которого вы навестили некоторое время назад, он все-таки отличается тем, что к своим годам многое изучил и во многом теперь разбирается. И он взламывает замки на секциях с той же простотой, с которой вы откусываете от яблока.
Вообще-то его работа не распространяется на секцию снов и ему совершенно не нужно было взламывать ее у вас, но он все-таки сделал это. О чем и пожалел уже многократно. Он увидел то, что легким движением сдвинуло ему крышу в бок.
Спикер умолк, опершись на стол обеими руками и посмотрев на своих слушателей.
Бородатый одарил его взглядом.
– Ну и что он увидел? – спросил он, и в голосе его слышалась новая нотка. Непозволительная эмоциональность.
– Откуда же мне знать, – ухмыльнувшись, ответил его коллега. – Если бы я увидел то, что он, мне наверняка точно так же сдвинуло бы мозг. Я могу судить о данном явлении лишь поверхностно. Кто знает, в чем там дело? Единственное, что можно с уверенностью утверждать, так то только, что не кто иной, как она является первопричиной всего произошедшего, – и говорящий вскинул глаза вверх, сузив их на лице Кати. От такого взгляда ей вспомнилось, что она по-прежнему раздета донага, хотя виновнику ее конфузливого состояния, казалось, не было до сего факта абсолютно никакого дела.
На какой-то момент все вокруг замерло в молчании и невесомости. Не просто даже молчании, а вроде как в полнейшей тишине. Словно в комнате не было ничего. Нет, не так. Словно бы не было ничего вообще – и даже самой комнаты. Настолько стало тихо. В какой-то момент Кате показалось, что ее мысли звучат слишком громко, и что двое мужчин слышат их также четко, как она сама.
Впрочем, ее это не очень-то и волновало. Сейчас она не придавала особенного значения происходящему. Все было настолько смехотворно неправдоподобным, что не было смысла всерьез об этом