– Шайка начинала собираться.
– Как в ту компанию попал Сорокин?
– Я думаю: он с приехал с единой мыслью, как куш отхватить.
– А жена? А сын?
– Для показухи, что, мол, он своим трудом для них деньги зарабатывает.
– Иван Дмитрич, я все могу понять, но топор, Кузьмина, юбка?
– Сестра убиенного сказала, что он собрался покупать дом, но, видимо, устал от семьи и захотелось стать безутешным вдовцом.
– Каков подлец! – гневно вырвалось у Жукова, потом добавил, – получил по заслугам.
Трактир «Муром» стоял на отшибе Малого проспекта. Двухэтажное здание с покатой крышей и двумя входами – парадным с деревянным крыльцом и черным, выходящим на задний двор. Неказистая двухстворчатая дверь с почерневшей ручкой при открывании издавала пронзительный скрип, словно он выполнял роль входного колокольчика.
Кроме двух бывших матросов были задержаны еще трое, разыскиваемых за налеты, совершенные на юге – в Мариуполе, Бердянске и Юзовке. При тщательном обыске в трактире нашли несколько тайников, в которых оказалась часть награбленной с дач добычи. Но Иван Дмитриевич понимал – шайка налетчиков взята, а мозг, ее голова на свободе.
Путилин не стал допрашивать арестованных после задержания, посадил в разные камеры, где уже сидели подсадные агенты. Матушкин повел себя, как фартовый вор. Его начали с самого начала сторониться, ночь ничего нового не добавила.
Часов в десять владельца трактира привели в кабинет начальника сыска.
– Ну здравствуй, Серафим Игнатич! – обратился к арестованному Путилин.
Тот только кивнул головою, не произнёся ни слова.
– Давненько хотел с тобой познакомиться, видно ранее была не судьба.
– Эх, судьба– судьбинушка, – улыбнулся бывший моряк, – я б, Иван Дмитриевич, имел бы желание, так не хотел с Вами знаться.
– Все мы в руце Божьей.
– Так —то оно так.
– А раз так, то веревочка сколько не вьется, кончик имеет.
– Иван Дмитриевич, везде люди живут.
– Везде—то везде, но душегубов детских на первой пересылке под нож пустят. Не любят у нас таких.
– Какой хвостик за мной не вился бы, но детей никогда не губил.
– Ой ли! – укоризненно покачал головою начальник сыска. – Пойди подумай, Серафим, посиди и подумай. Пока я не тороплю. Иди.
Привели Попова, тот вообще только кивал головою, либо «да», либо «нет». Отводил глаза в сторону.
К вечеру снова привели Матушкина. Он вошел помрачневший, было видно, что крепко задумался о словах Путилина, который попусту слов не бросал. Одно если ты вор, а если погубил шесть малолетних детей, то действительно на Сахалин не попадешь, зарежут на первом этапе. Таких убийц не только фартовые, но и мелюзга рядом не терпит. Серафим держался, но мысли не давали покоя, хотя думал он, откуда может петербургсий сыск знать о деревне.
– Покормили—то хорошо? – спросил