– Как же это вы, батенька, проморгали такое прекрасное утро? Ну, скажу вам, и восход был сегодня… А вы спаньем занимаетесь. Бить вас надо.
Она обрадовалась хорошему настроению доктора и погладила подбежавшего к ней Султана.
– А подружка ваша еще дрыхнет?.. Нет, – сказал он, подумав, – если вы так будете спать, из вас не получится хороших врачей. Да-с. Ваша Вера Максимовна отродясь не видела, вероятно, настоящего солнечного восхода и видеть не желает… Это, батенька, не годится…
Лидия Петровна и Вера Максимовна работали лаборантками при амбулатории.
В прошлом году они обе кончили медицинский институт и по собственному желанию выбрали работу в поселке, находящемся в этой глухой степи. Они, конечно, скучали по городу, по театрам, по знакомой, привычной среде, а радиоконцерты, которые слушали они каждый вечер у себя в комнате, не могли удовлетворить их, так же как не удовлетворяли работы по вышиванию, как не могли удовлетворить книги и письма, приходившие из города один раз в неделю.
Но они были молоды. Чувство долга и любопытство торжествовали над всем остальным.
Лидия Петровна обожала доктора Туркеева, как обожают маленькие дети взрослых. Ей льстило, когда он первый начинал с нею разговаривать. Она считала его величайшим мастером своего дела, и во всем, что бы ни говорил он, девушка искала какой-то таинственный смысл, на который она никогда сразу не могла подобрать достойного ответа и всегда смущалась.
– Ну, если хотите, поедемте сегодня в город, – сказал он.
– С радостью, Сергей Павлович… – и не знала, о чем говорить дальше.
Ее выручил подошедший Пыхачев. Его сорокапятилетняя лысая голова блестела на солнце, глаза улыбались. По должности заведующего хозяйством, ответственного за урожай, Пыхачев больше чем кто-либо был в восторге от пронесшейся ночью грозы. Великолепие утра его нисколько не интересовало.
Дней через десять можно начать покос. Только одно обстоятельство беспокоило его: хватит ли на уборку людей?
Он поправил на высоком, круглом животе шнурок и потрепал самодовольную морду Султана, успевшего тщательно обнюхать его белый костюм.
– Этот подлец вчера загнал куда-то в овсы барана. До сих пор нет. Вздумал, мерзавец, поиграть… Шуточки… Где баран, негодяй?
Султан снисходительно сунул морду в руку Пыхачева и тем самым дал понять, что вчерашнее событие с бараном его нисколько не интересует.
– Выдрать, – посоветовал доктор.
– Пусть его, – добродушно сказал Пыхачев, – отыщется.
Четвертым на дворе появился аптекарь Клочков. Он был, как всегда, угрюм и не замечал ни солнца, ни неба. Дело в том, что Клочков считал аптеку нудным бременем, зачем-то взваленным судьбой на его плечи. На свою «кухню» он смотрел как на скучную книгу, тысячи раз прочитанную, выученную наизусть и тем не менее заставляющую читать себя снова