Анита: Нет.
Лаура: Тогда за что ты так меня презираешь?
Анита: Ты выглядишь жалко, Лаура!
Лаура: Ну? За что презираешь? Что я такое должна была сделать, чтоб ты осталась довольна, чтобы ты оценила то, что я смогла тебе подарить?
Анита: Причем тут твои подарки? Я говорю об искренности.
Лаура: Я что была с тобой не искренна, когда восхищалась твоим умом, глубиной твоей души? Что ты хотела от меня?
Анита: Я хотела! В этом то и дело я хотела!
Лаура: Ты получила то, что ты хотела!
Анита: Нет! Я тебя не получила! (Делает паузу.)
Лаура: Ты не смогла простить мне меня? Так ведь?
Анита: Да, я не смогла, я слишком сильно хотела.
Лаура: И я хотела, но я тебя прощаю и вчера и сегодня и за все вперед прощаю.
Анита: Лаура… (пытается прикоснуться к Лауре.)
Лаура: Не стоит. (отстраняется)
Анита уходит к Карле и та пытается ее утешить, отвлечь. На передний план выходит Лаура, внимательно рассматривает зал, на ее лице есть отпечаток грусти, который она пытается прикрыть горделивым выражением. На сцену выходит Аверий в белой маске. Монологи Аверия в белой маске читают разные актеры на протяжении пьесы. Этот прием необходим для того, чтобы не выдавать его личность до нужного часа. Аверия не видит ни кто из актеров, он дух, образ, невидимый никому из присутствующих. Аверий беседует и контактирует с залом.
Аверий: Люди осуждают окружающих за уродство. Непропорциональное лицо, одутловатая фигура, кривизна передних зубов и вдруг человек уже не представляет никакого интереса, а превращается в клоуна, которому можно простить интеллект и даже богатство. Люди любят осуждать и за излишнюю красоту. Утонченная фигура, выразительные царские черты лица, яркие бирюзовые глаза, грация и гармоничность жестов и вдруг человека уже не хотят слушать, он превращается в идеальное произведение искусства. Как кукле, ему можно простить красоту, ведь каждый тайно убежден в порочности или тупости куклы. Словом, если бы мы могли забраться в головы всех пришедший гостей, то мы обнаружили бы тонны запылившихся стереотипов, которые своей массой оберегали нежное не взрослеющее эго. Они не могли простить красоты, не могли простить остроты ума, ведь не обладая ни тем ни другим, они должны были как-то выжить среди тех, кто владел своей жизнью, ситуацией и умел здраво распределять подаренные Богом ресурсы.
Все покидают сцену, кроме Лауры. Лаура идет в зал и берет из зала стул, ставит его на середину сцены. Зал – это зеркала в ее комнате. Она вернулась домой после вечеринки и теперь рассматривает себя в зеркале. Лаура ставит стул в середину и на глазах у зрителя распускает волосы, снимает платье, стирает помаду, выдыхает. Лаура, пришла домой и скинула платье, которое успело впитать запах ее тела, лака для волос и пота. Она запустила руки в волосы и растрепала прическу, провела ладонью по губам,