Цесмарилы служили не только в качестве денег, их можно было использовать для усиления магических возможностей, с их помощью делали зелья и творили сложные, недоступные природному магическому потенциалу заклинания. Цесмарилы могли изготавливать только некоторые живые воплощения Стихий и все они заседали в Верховном Совете.
Для Агелара сделать тысячу ашинов не составило труда и большого количества времени.
В специально отведенной для этих целей небольшой комнате на первом этаже хранились формы для отливки монет, цесмариловые самородки и простые камешки, которые Агелар легко мог превратить в цесмарилы силой своего желания, мощью природного потенциала и парой слов. Еще несколькими заклинаниями цесмариловое золото плавилось и разливалось по формам и, благодаря всего одному остывало и застывало, становясь монетой. Вся процедура занимала не больше получаса вместе с приготовлениями и объяснениями.
В итоге Эвар и Даника получили по мешочку, в каждом из которых было по пятьсот ашинов. Для Даники это было целое состояние, она долго не могла поверить, что подобная сумма может даваться в дар.
Между делом Агелар предложил Эвару самому сделать цесмариловый самородок. Однако для хорро это оказалось непосильной задачей. Эвар чувствовал как камень трансформируется по его воле, но удержать нужное направление трансформации был не в силах, ему будто не хватало еще двух рук по ощущениям. Камень возвращал свои подлинные свойства и вид, стоило ему попытаться закрепить трансформационные изменения.
– Значит хорро это не дано, – вздохнул Агелар, – Дамард, Арикарда и другие воплощения Стихий, в ком магия нескольких базовых элементов сразу, тоже не могут. Только истинные Воздух, Вода, Огонь, Живая и Мертвая Материя и Эфир. В Дамарде и в Дарке слиты сила Воды и Воздуха, суть Арикарды и Светланы – Воздух и Огонь. Никто из них не может создавать цесмарилы, хотя и не нуждается в них для заклинаний.
– А Гай может? – тихо спросил Эвар, когда они шли в зал для «бильярда и танцев».
– Это большой секрет, – едва слышно усмехнулся Агелар, – Он пока не готов научиться этому, как не готов войти в Верховный Совет, – и громко поинтересовался играет ли Эвар на рояле.
Эвар играл. Музыка была его отдушиной во Внутреннем Поле, играя, он отдыхал, поднимал себе настроение, примирялся с реальностью. И теперь, добравшись, наконец, до прекрасного инструмента, он мог бы провести за ним не один час.
Только Агелар налил всем скотч, только Даника успела осмотреть все диковинные для нее предметы мебели, а сам Эвар вспомнить свои любимые композиции, в зале появились Айра, Кайлин и еще две незнакомые дамы. Одна, несомненно, калатари – горделиво статная осанка, пепельно-русые волосы, уложенные в аккуратную прическу, зрелая красота, присущая всем калатари легкость и изящность движений – дама была