Бемиш слушал странную тишину в храме и разглядывал лицо бога-семьянина.
– А где ты, кстати, научился драться?
– У отца, – сказал Бемиш. – Он был известным спортсменом. Да и я чуть не стал им.
Даже в полутьме храма было видно, как презрительно вздернулись брови бывшего первого министра империи.
– Спортсменом… – протянул он. – Стыдное это дело – драться на потеху черни. Почему ты не стал воином?
Теренс Бемиш изумился. Признаться, ему никогда в голову не приходило идти в армию, даже во сне не мерещилось.
– Армия, – сказал Бемиш, – это для людей второго сорта.
Бывший премьер усмехнулся.
– Да, – проговорил он, – для вас все, из чего не добывают богатство, дело второго сорта. А вы больше не делаете деньги из войны. Вы делаете деньги из денег.
– Я не это имел в виду, – возразил Бемиш. – Я хочу быть самим собой, а не устройством для нажимания на курок. Армия – это несвобода.
– Вздор, – сказал Киссур. – Война – это единственная форма свободы. Между воином и богом никого нет.
– Может быть, – согласился Бемиш, – только наша армия вот уже сто тринадцать лет не воевала.
Они вышли из зала, прошли через сад из камней и цветов и попали в другое крыло храма: оттуда поднимался запах вкусной пищи, и сквозь витую решетку Бемиш заметил автомобили и флайер с дипломатическими номерами. Бемиш подумал, что храм сдает этот дом в аренду, но Киссур сказал, что тут всегда был домик для еды.
Они спустились во дворик. Во дворике неутешно журчал фонтан, и под желтыми колышащимися навесами за столиками сидели люди. Киссур усадил Бемиша за стол и, поймав проходившего мимо официанта, вынул у него из корзинки два кувшина с вином и продиктовал заказ.
– Значит, – сказал Киссур, разливая по глиняным кружкам пряное пальмовое вино, – воевать ты никогда не воевал. А грабил?
Бемиш даже поперхнулся от такого предположения, высказанного, впрочем, совершенно уважительным тоном.
– Я финансист, – сухо сказал Теренс Бемиш. – Возможно, принадлежащая мне компания будет заинтересована кое-что здесь купить.
– И много у тебя денег?
– Для того чтобы купить компанию, не обязательно иметь деньги. Достаточно иметь репутацию человека, который за год менеджмента может повысить ценность акций компании втрое, и финансовую фирму, готовую собрать для тебя деньги.
– Ага. А у тебя она есть?
– Да. Ее представляет мой спутник, Уэлси. Это инвестиционный банк «Леннфельдт и Тревис».
По правде говоря, главным в банке было слово Рональда Тревиса, еще пятнадцать лет назад пришедшего в банк простым брокером (банк