– Болтать не сметь! Только молчать и идти. Ясно? – грубо выкрикнул он, взяв Брана под локоть и оттащив от опешившего Девина. – Ты станешь говорить с нашим Конунгом. Язык у тебя подвешен.
Бран в недоумении посмотрел на огромного ящера. Уж если он самый болтливый из их группы, то, должно быть, Фиц в понимании этих болотных существ совершенно нем. К тому же, о чем он станет говорить с повелителем скользких амфибий и злобных рептилий? О самых жирных грызунах и насекомых, обитающих в этой местности?
Густой туман улегся по окраинам широкой Топи, открывая взору путников роскошно украшенные палаты из самого что ни на есть тонкого красного шелка с позолоченной тесьмой, серебристыми колышками, вбитыми в жирную глинистую почву и тонкой дубовой лесенкой, ведущей прямо к откидным алым занавесям этого царского шатра, уж никак не вписывающегося в общую темно-зеленую картину странного городка.
– Пришли, – коротко бросил главный страж и легким движением когтистой лапы поднял тонкую ткань. – Худосочный уродец, вперед. Остальные – в клетку, – выкрикнул он, подталкивая Брана к входу.
Юноша так и остался стоять как вкопанный рядом с шатром, не решаясь войти в него. Остальных ребят крупные ящеры взяли под руки и повели дальше.
– Я сказал – вперед! – нетерпеливо выкрикнул главный, легонько пнув Брана дубиной в спину, отчего тот буквально ввалился в покои здешнего правителя.
– Здравствуйте, сэр. Мы привели к вам заблудившихся в Топи людей, – протяжно сказал ящер на латыни, покамест юноша неспешно поднимался с холодного пола в шелковом шатре. – Этот мальчишка выглядит подобно предыдущему сказителю. Возможно, он сможет стать усладой для ваших ушей.
– Интересно. Назови мне его имя, – снисходительно произнес старческий голос.
Бран в мыслях уже был готов к тому, что придется исполнять своеобразные прихоти какой-нибудь пожилой жабы, походившей на ту старуху, что еще недавно желала ему и остальным ребятам смерти. Подняв тяжелую голову, юноша был весьма удивлен тому, что в действительности предстало его взору. Важный седобородый старец, которого здешние именовали не иначе как Конунг Морлей, восседал на позолоченном широком троне с алой бархатной обивкой, держа в руке маленькую янтарную жабу. Его глаза были абсолютно белыми, как свежевыпавший снег, от самых склер до слезных каналов, исключением оставались лишь тонкие багровые вены, прорезающие его глаза, подобно косым молниям.
Бран был изумлен тем, какой удивительно чистый интерес представлял для него один лишь вид этого таинственного человека.
– Говори имя, которое носишь, уродец, – толкнув рукой Брана, сказал страж уже на привычном юноше языке, на котором говорили в его родном Ардстро. – Люди такие глупые, – добавил он, с неприязнью посмотрев на растерявшегося юношу.
– Мое имя Бран. Бран Каллаган, – ответил мальчик на латыни, глядя в бездонные глазницы ни на шутку удивленного Морлея.
– Откуда тебе известна латынь?! – возмутился ящер, продолжая сверлить