– Была. Сильно ваш дом пострадал?
– Это как посмотреть. Инспекторы говорят, его теперь только под снос, даже внутрь заходить нельзя. А я считаю, что все нормально, нужно только кое-что подремонтировать. Меня в строительном магазине уже в лицо узнают. Я нанял бригаду. Они скоро все закончат, и тогда я буду оспаривать решение комиссии. У меня уже есть адвокат.
– И вы сейчас так там и живете?
Он молча кивнул.
– Вот это совершенно определенно отрицание, детектив Босх. Не думаю, что вы поступаете разумно.
– А я не думаю, что вас хоть как-то касается то, что я делаю в свободное от работы время.
Она вскинула руки, признавая его правоту:
– Что ж, хотя я этого и не одобряю, наверное, тут можно найти и свои положительные стороны. Хорошо, что у вас есть дело, которым вы можете заняться. Хотя я лично предпочла бы, чтобы это был какой-то спорт, хобби или, возможно, планы куда-то выехать из города. Думаю, вам сейчас очень важно чем-то себя занимать, чтобы не думать об инциденте.
Босх ухмыльнулся.
– Что такое?
– Даже не знаю. Все почему-то упорно называют то, что произошло, «инцидентом». Сразу вспоминается Вьетнамская война, которую предпочитали именовать конфликтом, а не войной.
– Ну, хорошо, а вы сами как назвали бы то, что произошло?
– Не знаю. Но инцидент… это звучит как-то… не знаю. Безлико. Слушайте, доктор, давайте вернемся немного назад. Я не хочу никуда уезжать из города. Я ловлю убийц. Это моя работа. И мне очень хотелось бы к ней вернуться. Думаю, я могу принести еще кое-какую пользу обществу.
– Если руководство вам позволит.
– Если вы дадите мне допуск. Вы же знаете, что это будет зависеть от вас.
– Возможно. Вы никогда не обращали внимания на то, что говорите о своей работе как о некой миссии?
– Ну, примерно так оно и есть. Это ж практически святой Грааль.
Он произнес это с сарказмом в голосе. Терпеть это становилось уже совершенно невозможно, а ведь это была всего лишь первая сессия.
– В самом деле? Вы действительно считаете, что ваша миссия – раскрывать убийства, сажать преступников в тюрьму?
Он снова дернул плечом – в знак того, что не знает. Потом поднялся и, подойдя к окну, устремил взгляд на Хилл-стрит. По тротуарам спешили толпы пешеходов. Каждый раз, когда он оказывался в этом квартале, на улицах были толпы. Он обратил внимание на двух женщин европейского вида. В море азиатских лиц они выделялись, как изюминки в рисе. Женщины поравнялись с витриной китайской мясной лавки, и Босх разглядел за стеклом рядок подвешенных за шеи копченых утиных тушек.
Дальше по улице виднелся переброшенный через Голливудское шоссе виадук, темные окна старой тюрьмы и здание Уголовного суда. Слева серела громада городской администрации. Верхние этажи были затянуты черным строительным брезентом. Выглядело это как знак траура, но Босх знал, что брезент призван предотвратить падение строительного мусора во время восстановительных