Детектив оставил меня одного после двух раундов допроса. Я знал, что он изводит меня, рассчитывая, что крупиц информации между сеансами допроса окажется достаточно для запугивания и я сознаюсь, что сломал тебе обе ноги.
Я подумал о Шарлотте, которая находилась в том же здании, возможно, в другой комнате для допроса или в камере. Если они собрались оставить нас тут на ночь, то пришлось бы прибегнуть к аресту, а для этого имелись веские основания. Здесь, во Флориде, у тебя случилась травма, а вместе со старыми переломами на рентгеновских снимках картина складывалась в единое целое, если кто-нибудь не подкрепит наши объяснения доказательствами. Но к черту, я устал ждать! Я был нужен тебе и твоей сестре.
Встав, я забарабанил по зеркальному стеклу, через которое, насколько я знал, за мной следил детектив.
Он вошел в комнату. Худощавый, рыжеволосый, прыщавый – на вид ему не было и тридцати. Я весил двести двадцать пять фунтов – и все это мышечная масса, – ростом был шесть футов три дюйма, а за последние три года я победил во внутреннем соревновании участка по поднятию тяжестей, пока мы сдавали ежегодные нормативы по физической подготовке. Если бы я захотел, то переломил бы офицера пополам. Именно это напомнило мне, почему он допрашивает меня.
– Мистер О’Киф, давайте проговорим все еще раз.
– Я хочу увидеть свою жену.
– Прямо сейчас это невозможно.
– Тогда скажите, все ли с ней в порядке?
Мой голос надломился, и этого оказалось достаточно, чтобы детектив немного смягчился.
– Она в порядке. Сейчас она беседует с другим детективом.
– Я бы хотел сделать звонок.
– Вы не арестованы, – заметил детектив.
– Верно, – усмехнулся я.
Он указал на телефон в центре стола:
– Наберите девятку для внешней линии, – потом откинулся в кресле и скрестил руки на груди, давая понять, что не оставляет мне никакого личного пространства.
– Вы знаете номер больницы, где держат мою дочь?
– Ей вы позвонить не можете.
– Почему? Я же не арестован, – повторил я.
– Сейчас уже поздно. Какой родитель захочет будить своего ребенка. Но вы ведь не такой уж хороший родитель, Шон, да?
– Плохой родитель оставил бы свою дочь одну в больнице, когда ей плохо и она напугана, – ответил я.
– Давайте обсудим необходимое, а потом, может, вы поговорите с дочерью, прежде чем она уснет.
– Я