В ванной Костечков вяло потер щеткой без пасты свои жёлтые от курения зубы. В зеркале он увидел, что на его и без того не слишком чистом лице появился новый прыщ, своими размерами и внешним видом напоминавший сосок. Алексей дотронулся до него и тут же скривился от боли. День явно не задался.
На завтрак Мама приготовила Костечкову сосиски с рисом, заварила чайный пакетик в большой кружке с изображением толстого кота и надписью: «Все полезно, что в рот полезло». Костечков плюхнулся на табуретку, придвинул к себе посуду, начал шумно есть, периодически прихлебывая неравномерно заварившийся чай. Включённый телевизор бодро говорил:
–«И в марте удача не отвернётся от водолеев, так как весь нынешний 2011-й год для них крайне благоприятен»-
Мама стояла у раковины и молча смотрела на сына, как будто обдумывая какую-то фразу. Затем она села на стул рядом.
–«Вкусно?»– спросила она.
–«Нормально»– хмуро пробурчал Костечков, с хлюпаньем делая глоток из кружки.
–«Как у тебя на работе, все хорошо?»-
–«Никак»-
Мама несколько печально вздохнула, а затем вгляделась в лицо Костечкова:
–«Алеша тебе надо все-таки мыть лицо на ночь, а то еще больше тебя запрыщит…»-
–«Заткнись!»– Костечков резким движением оттолкнул от себя тарелку с остатками еды.
–«Осторожнее, разобьёшь!»– прикрикнула на него Мама.
–«Не смей на меня орать, нахуй!»– зарычал Костечков, его лицо исказила гримаса гнева.
–«С тобой стало просто невозможно»– сказала Мама и отвернулась.
Костечков, бормоча ругательства, вышел в прихожую и стал готовится к выходу. Его уличное облачение имело следующий вид: тяжелая кожаная крутка с заклёпками, армейские ботинки и чёрный рюкзак-торба (он дополнял ремень тем, что на нём также была изображена пентаграмма, но на сей раз в неё, для пущего эффекта, была вписана козлиная голова).
Перед тем как выйти, Костечков украдкой заглянул на кухню. Мама мыла испачканные тарелки и пыталась параллельно смотреть телевизионную передачу, темой которой была чистка организма с помощью народных средств. Костечков довольно ухмыльнулся, вернулся в прихожую, аккуратно раскрыл Мамину сумочку, вытащил оттуда кошелек.
-«Так, вот тут пять сотенных, две пятихатки, если одну… нет, две сотки взять, нормально будет»– рассудил Костечков, выудив из кошелька банкноты и аккуратно положив его обратно. Настроение Костечкова теперь несколько улучшилось.
Выйдя из парадной своего девятиэтажного панельного дома, коими полны спальные районы любого крупного постсоветского города, Костечков тут же закурил свои любимые сигареты (Красный Chesterfield) и стал сосредоточенно выбирать