Светка, переполнившись впечатлениями, восторгалась всем, но прежде всего профессором и его подарком.
– Тебе дали-то фитюльку, а восторгов на полведра, – поддразнил ее Санька.
– Что бы понимал! Если ее как следует рассосать, а не грызть сразу, то получатся такие дырочки, наскрозь чай из кружки можно пить. Сладко – и сахар не надо тратить!
– «Наскрозь», – передразнил брат. – Деревня! Зубы повыпадают – будешь знать.
– Не, ну в музее, конечно, здорово! – спохватилась девчонка. – Мне там больше всего понравились эти… ну, игрушки, и картинки тоже ничего, а еще бирюльки, что в уши вставлять.
– Нашла чем восхищаться, – осадил важный Санька. – Детский сад. Вот ты еще в Музее Ленина не была, вот там – да!
– А ты что, был? Ой, я тоже хочу! Расскажи, расскажи, что там?
Санька собрался с мыслями, надулся, точь-в-точь как его сестра перед декламацией «Конька-горбунка», соображая, с чего начать.
– Значит, так. Там все осталось точь-в-точь как было при Ленине! Книги, бумаги, даже карандаши и ручки, ясно?
– Ух ты… дедушка Ленин никогда ничего не выбрасывал, понимаю. А что ты там видел еще?
– Много чего, так и не упомнишь. Пальто его видел, ботинки… стол, стулья, зеленую лампу…
– Ту самую?! – замирая от восторга, уточнила девчонка.
– Ту, – твердо заверил брат, – не место шутки шутить, там все всерьез. Везде тихо-тихо, и только тетки с указками про него рассказывают… в общем, соберемся как-нибудь, – пообещал Санька и широко зевнул: – Ох, что-то я устал.
И немедленно погрузился в сон. Он умел засыпать как барсук – в любом месте, в любой позе, крепко-накрепко. Повозившись на сиденье, угомонилась и Светка.
Оля придвинулась к Кольке:
– Слушай, а ты помнишь историю со взрывом?
Он признался:
– Еще бы не помнить. Хотя, конечно, холодно было да жрать постоянно хотелось и ни о чем другом не думалось как-то, но разве забудешь тут. Столько народу погибло, снаряды рвались еще сутки, народ обезумел, рыскали чуть не с вилами, все диверсантов разыскивали. Кого-то и поймали… сгоряча, не со зла. Мы три дня всем миром ров копали.
– Какой ров? – не поняла Оля.
– Я же говорю, – терпеливо пояснил Колька, – два эшелона в клочья и два батальона то ли десантников, то ли летчиков. У них петлички голубые были, ну, на рукавах. По всей округе разбросано было – руки, ноги, – тут он спохватился, мысленно выругав себя ишаком: – Тихо, тихо, только не плачь. Давай так сделаем: я ничего не говорил, ты ничего не слыхала, лады?
– Лады, – улыбнулась Оля, быстро утирая слезы.
Колька легонько дернул ее за косу:
– В кино пойдем?
– Пойдем. Только надо добежать до Натальи, там ей на работе подсобрали какой-то очередной помощи.
– Тебе помочь? Тяжелое, наверно.
– Я