– Дело не в книге, – отмахнулась Пейтон. – Я общалась с ним после интервью в артистическом фойе, сказала, что наша Макс в этом году оканчивает школу, и попросила совета.
– И что?
– Он спросил, куда мы подали документы и есть ли у нас там личные связи. А когда узнал, что ты окончил Принстон, то сказал, что его близкий друг входит в совет попечителей, и он с удовольствием замолвит словечко за Макс.
Айзек отложил вилку и посмотрел на Пейтон.
– С какой стати? Он не знает Макс – как и нас, впрочем.
– Его компания оказывает такие услуги. Если мы сделаем пожертвование в адрес его благотворительной образовательной организации, он подключит свои личные связи и похлопочет за Макс. Разумеется, он не дает никаких гарантий, но его рейтинг успеха составляет девяносто пять процентов, а если у абитуриента хорошие данные, как у Макс, то еще выше.
– Какой еще благотворительной организации? – непонимающе переспросил Айзек.
Пейтон изо всех сил старалась не показывать раздражения. Он совершенно не о том думает!
– Не знаю. Он скажет. Сумма пожертвования – пятьдесят тысяч. Конечно, немало, но если посмотреть, сколько дерут консультанты за пару встреч и проверку сочинения, то не так уж и много.
– Я бы не дал ему и десятки.
– Да ладно тебе, Айзек. Ты не хочешь признать, что мы уже заплатили, чтобы Макс приняли в лучшую среднюю школу. Ее учеба обходится больше пятидесяти тысяч в год, начиная с первого класса. В третьем классе мы нанимали частного тренера по хоккею на траве. А профессор прикладной математики из Колумбийского университета, занимавшийся с ней алгеброй? А почти двадцать тысяч, которые мы заплатили прошлым летом, чтобы она стала волонтером и помогала строить жилье для нуждающихся семей в Коста-Рике? Мы сделали это, чтобы наш ребенок получил все мыслимые преимущества, благодаря которым сможет поступить в лучший колледж. Чем это отличается?
Айзек опустил глаза:
– Если уж ты так ставишь вопрос, то я вовсе не горжусь некоторыми из наших решений.
Пейтон ударила кулаком по столу. Сейчас ее передернуло от этого воспоминания.
– А как насчет чеков, которые ты отправляешь в Принстон каждый год? Это простое совпадение, что ты начал, когда она родилась? Ты можешь сказать, положа руку на сердце, что будешь продолжать, когда она станет студенткой? Ты давал эти деньги, чтобы поддержать и отблагодарить свою школу – или чтобы повысить ее шансы на поступление? Признайся честно.
– И то и другое, – кивнул он.
Пейтон хотела вставить замечание, но Айзек предостерегающе поднял руку.
– Наши десять-пятнадцать тысяч в год не повлияют на поступление Макс. Для этого нужны миллионы.
– А если бы? – наклонилась к нему Пейтон.
Они закончили ужин в молчании, затем Айзек сказал:
– Я не хочу больше об этом