– Никого поблизости не видели? – грубовато спросил у девиц Иванов. – Может, что слышали?
Те отрицательно покачали головами. Аблов, дымя трубкой, посмотрел на Хитрово-Квашнина.
– Девиц можно отпускать, Евстигней Харитоныч?
– Пожалуй, нужды в них, вероятно, больше нет.
– Как это?! – возразил Иванов. – Они еще могут пригодиться… И хватит вам здесь распоряжаться, господин Хитрово-Квашнин!
– Вам мало только что состоявшегося разговора? – штабс-ротмистр, бросив палку на землю, строго взглянул на старшего заседателя. – Что вы еще хотели у них узнать? Ну, задавайте свои вопросы?.. Не имеются?.. Пусть идут, Филипп Елизарыч!
Старший заседатель открыл было рот, но так ничего и не сказал. Отвернувшись, он стал нервно разглаживать пятерней свой не первой свежести мундир. По знаку Аблова девушки взялись за руки и резво побежали с поляны прочь. Их сарафаны светлыми пятнами замелькали среди зелени деревьев. Иванов сплюнул на трухлявый пенек, что-то буркнул себе под нос и бесцельно зашагал по прогалине.
– Отойдем на пару слов, Филипп Елизарыч, – предложил расследователь Аблову.
Два дворянина, оттрубившие не один срок в земских исправниках, двинулись в сторону раскидистой березы. Аблов твердой походкой шел впереди. Хитрово-Квашнин,шагая следом, отметил, что к своему внешнему виду местный помещик относился, мягко говоря, небрежно. Каблуки его сапог были стоптаны, кафтан потускнел, на истертом, засаленном по краям обшлаге рукава не хватало пуговицы.
– Знаете, убийца все-таки оставил следы, – проговорил штабс-ротмистр, оказавшись в спасительной тени.
– Что вы имеете в виду?
– Отметины от трости и вот это. – Хитрово-Квашнин раскрыл ладонь: на ней лежал небольшой окурок сигары.
Аблов хмыкнул и дотронулся до окурка пальцами.
– Вы хотите знать, кто из местных господ прогуливается по округе с тростью в руке и курит сигары?.. Вельяминов, больше некому.
Хитрово-Квашнин, погладив кончики усов, задумался. Затем поглядел сквозь листву на мелкий овраг, изгибом подступавший к краю рощи.
– Вихляевка, – объяснил Аблов, проследив взгляд расследователя. – Сухая балка, выходит к речке чуть севернее Нижней Абловки.
– А там что виднеется?
Хитрово-Квашнин вытянул руку в сторону сельца, на блестевшую вдали в лучах яркого солнца красную кровлю.
– Флигель Елизаветы Артемьевны Чирковой, свояченицы помещика Чернова.
– Да?.. Все еще в девицах?
– Пережив утрату жениха, так и не вступила в новые отношения. Видно, это была настоящая любовь.
– Помню, мичман Головнин к ней сватался. Погиб в море, бедняга…