База провесила для Саниного «Черемоша» финишный коридор и подсветила подлетные створы.
Еще четверть часа – и финиш.
В ангаре, где «Черемоши» стояли рядами по десять, Санин кораблик замер в оранжевом круге.
Сброс полетных режимов.
Стоп реактору.
Разгерметизация.
Вокруг уже суетились техники-цоофт, похожие на обряженных в робу страусов. Саня подхватил куртку и скорым шагом направился к шлюзу.
Перед перепонкой терпеливо дожидался позволения ступить на борт робот-уборщик. Саня хлопнул его по сенсору на топе и посторонился, пропуская в шлюз, а сам выпрыгнул на край оранжевого круга. Техники дружно щелкнули клювами, приветствуя человека. Саня в ответ небрежно отсалютовал рукой. В конце концов, эти птички-техники сами в подчиненном положении. Низовое звено, обслуга. Почему-то среди галактов именно представители обслуги были настроены к людям наиболее дружественно. Наверное, потому, что тоже тихо недолюбливали правящую элиту собственной расы.
Насвистывая «Шепот звезд», Саня зашагал к выходу. Сейчас заскочить в каюту, принять душик, потом мотнуться поужинать по-настоящему, тяпнуть пивка… А то и рому – исключительно для тонуса. И с чистой душой идти отсыпаться вплоть до следующего рейда.
Однако надеждам его не суждено было сбыться.
Браслет на руке сжался и завибрировал.
Вызов.
Коснувшись браслета, Саня на ходу пробурчал:
– Слушаю!
– Кадет! Ты где?
Вызывал бригадир.
– В ангаре.
– Ужинать топаешь?
– Сначала в душ.
– Душ отменяется. Давай прямо в столовую, четвертый зал.
– Четвертый? Это ж офицерский! – удивился Саня.
– Не бзди, пропустят. Кстати, – неожиданно сменил тему бригадир. – Тебя еще не затрахали эти ежедневные траления в пустоте?
– Если честно, шеф – затрахали по самое не могу! – искренне признался Саня.
– Это хорошо, – удовлетворенно заметил бригадир и кашлянул. – Давай сюда, рысью.
И отключился.
Вздохнув по поводу несостоявшейся помывки, Саня проскочил перепонку ангара и направился к лифтам. Столовые располагались на осевом уровне, самом длинном и объемном.
У шлюза в офицерский сектор, разумеется, дежурил рослый пехотинец в каске. На Саню он едва взглянул; пробасил полуутвердительно:
– Веселов?
– Он самый.
– Направо, сорок седьмой столик.
И головой чуть заметно дернул: заходи, мол, салака штатская…
Саня кивнул и впервые в жизни вошел в офицерский сектор. Отличия имелись, хотя и незначительные: вместо обычной таблички со стрелками
←Бар Столовая→
на стене пульсировала красочная голограмма в рамочке из бегущих