Очерки истории шумерской астрономии. Геннадий Куртик

dumu-sag-^den-lil₂-la₂ «Первенец Энлиля» [Sjöberg 1960, S. 31]182. История зачатия Нанны богиней Нинлиль излагалась в красочном шумерском мифе «Энлиль и Нинлиль» [От начала начал, c. 61–66; ETCSL, Text 1.2.1]. Имя Нанны приводилось обычно в самом начале списков богов после имен верховных богов Ана, Энлиля и Энки183. Женой Нанны считалась богиня Нингаль (букв. «Великая госпожа»). Посвященный ей храм в Уре располагался в непосредственной близости от Экишнугаля [Дьяконов 1990, с. 54]184. Детьми Нанны и Нингаль считались Инанна, богиня Венеры, и солнечный бог Уту185. Таким образом, шумерская мифология отводила Нанне ведущее место среди трех главных астральных богов.

      Согласно К. Фишер, значение Нанны как астрального божества в сравнении с солнечным богом Уту/Шамашем усилилось еще больше в староаккадский период при Нарам-Суэне (2236–2200). При этом Нанна в мифологических текстах заимствовал некоторые черты солнечного божества, связанные с его восходами и его блеском [Fischer 2002, p. 128, note 19].

      В шумерской литературе конца III – начала II тыс. лунному божеству принадлежало весьма почетное место. До нас дошло более тридцати произведений – гимнов, песнопений, молитв, писем – посвященных Нанне/Суэну186. Они позволяют, по крайней мере частично, реконструировать мифологический образ Нанны, как он мыслился в эпоху, когда создавались эти произведения.

      В гимнах и молитвах Нанна предстает могущественным владыкой, которому подчинены самые разные стороны деятельности человека, в особенности животноводство. В одном из гимнов сказано: «По всему миру черноголовые обращают свои глаза к тебе, первенец Энлиля» [ETCSL, 4.13.15: 15–16]. Нанна отвечал не только за животноводство, но за плодородие в самом широком значении этого слова, в частности, за орошение, урожайность зерновых и деторождение [Widell 1999, S. 126–127].

      Среди эпитетов, характеризующих божественное могущество и астральное великолепие Нанны – men-an-uraš-a «корона неба и земли»187, ^dušumgal-an-na «дракон небес», u₄-an-na «свет небес»188 [Sjöberg 1960, S. 76, 93, 140], giri₁₇-zal an-na «великолепие неба» [ETCSL, 4.13.01: 8], aga zi ĝidru mul-mul kur un₃-na gun_3!-a «праведная корона, сияющий скипетр, сверкающий над высокими горами» [ETCSL, 4.13.10: 8], an ki-a lugal-bi «царь неба и земли» [ETCSL, 2.4.5.3: 5, 10], diĝir ud-da su₃-ra₂-aĝ₂ bi₂-mu₂-mu₂ «бог света, обновляющий свой свет» [ETCSL, 2.4.5.3: 9], ma₂-gur₈ ku₃ an-na diri-ga «священная барка, что в небе плывет», am an-ne₂ zi-de₃-eš pa₃-da-ĝu₁₀ «дикий бык, которого Ан избрал праведно» [От начала начал, с. 113; ETCSL, 4.13.01: 41, 43], piriĝ gal an ku₃-ga «великий лев священного Ана» [ETCSL, 4.13.10: 5], en gal u₄ ĝiš-ḫe₂-ta saĝ il₂ «великий господин, свет, держащий свою голову высоко под небесным сводом» [ETCSL, 2.4.5.4: 1].

      В литературных текстах подчеркивается особая связь Нанны/Суэна с диким быком, предполагавшаяся, возможно, уже в досаргоновский период. Лунное божество отождествлялось с быком, чьи рога имели вид месяца [Widell 1999, S. 127–128, 130; Rochberg 2010, p. 352]. Изображения III–II тыс. на стелах и печатях, в которых лунная символика (изображение месяца, штандарт с месяцем) связана с быком, см. [Ornan 2001; Dijk-Coombes 2018, p. 5–9].

      В ряде текстов подчеркивается астральный характер и календарное значение Нанны. Утверждается, что у него si-mul-mul «сияющие рога» [ETCSL, 2.4.5.5: 13], что он бывает