Бандит достал ствол, неторопливо навинтил на него глушитель, и начал целиться в сторону дерущихся.
– Ахтунг! У него пистолет! – завопила я во все легкие, желая облегчить участь спасителя, кем бы он ни был.
Раздался едва слышный хлопок, из темноты кубарем выкатился крупный, темноволосый мужчина. Эффектной подножкой мой спаситель сбил с ног Батона с пистолетом.
Пистолет все же выстрелил и…
– Ты мой зад подстрелил! – захрипел Мясников.
Батон оказался повержен, мой спаситель ловко обезоружил его, прижал к земле и наставил пистолет на Мясника, который пытался встать.
– Я тебе сейчас и голову подстрелю! – пригрозил мужчина.
Я сидела едва живая. Еще не понимала: то ли радоваться спасению, то ли заранее выкопать себе могилку! Еще лучше – траншею. Глубокую и широкую. Если спаситель уйдет, то мне рано или поздно грозит месть со стороны Мясникова!
– Ты в порядке? – поинтересовался низким, чарующим голосом герой.
Я закивала быстро-быстро, вытерла выступившие слезы и с изумлением узнала в спасителе… Маньячелло! О, черт… Тот самый мужчина из лифта.
– Что смотришь? – усмехнулся. – Не узнала? Якуб Исаев!
– У… У… Узнала.
– Сюда быстро целуй! – подошел ко мне нагло и подставил щеку с щетиной. – И дуй отсюда.
Очевидно, я до сих пор была в шоке! Поэтому быстро и сухо клюнула его туда, куда показал. Что он здесь забыл? Следил? Сталкерил за мной, что ли! Не дав опомниться, Маньячелло сделал еще кое-что шокирующее.
Якуб высадил меня одной ручищей из бандюганского внедорожника и уверенно, веско произнес фразу, которая мечтала услышать любая девушка, оказавшаяся в беде:
– Я решу твои проблемы.
Это фраза была самой сексуальной из тех, что я слышала за весь предыдущий год!
– Но я…
– Сам! – добавил грозно. – Это мужское дело. Тащи свою попку в квартиру немедленно!
Два раза повторять не пришлось. Я быстро умчалась… Добежала до квартиры за несколько секунд, заперлась на все хлипкие замки и только после этого выдохнула, пошла на кухню, не включая свет.
Я сунула три пакетика ромашки в одну чашечку и еще два пакетика с мятой, заварила крутым кипятком и подождала, пока остынет. Потом начала пить понемногу, но истерика не отпускала. Ромашковый чай с мятой не успокаивал.
Я сидела на кухне, в полной темноте, даже телефоном себе подсветить боялась. Боялась не сколько за маньячелло, сколько за себя. Маньяк, может быть, и геройствовал немного, а мне еще жить и платить по долгам Мяснику. Сбежать? Получится ли? С другой стороны, Костик сбежал, и его не смогли найти. Могу и я! Хотя бы попытаться… Но у меня на руках больная старушка, страдающая старческой деменцией!
Куда я ее дену? Откровенно говоря, был один вариант, но совесть не позволяла мне им воспользоваться.