Лара растерянно посмотрела назад, не зная, что предпринять. Когда повернулась, мальчишки уже не было.
– Разводите костёр! На костёр колдунов окаянных! – услыхала она и зажала уши руками.
На глазах кипели слёзы бессилия, всё внутри сворачивалось в узел. Адская Тьма уткнула морду в её волосы и всхрапнула. Это напомнило Ларе об их опасном положении.
«Не время плакать…»
Пока не явился народ, она вскочила в седло.
– Прочь отсюда, Тьма, Весна!
Раньше её гнал страх, теперь – ужас. Холодный ужас от того, какими бывают люди.
Лара ехала, почти не видя дороги. Она закрывала глаза, но внутренний взор будто навеки запечатлел безвольно оседающего на землю крестьянина, который пытался защитить свою дочь. Хотя бы в этот раз.
«На их месте могла быть я… По сравнению с этим… со мной обошлись ещё по-человечески».
Не щадя, не оставляя в покое, ужас осознания скручивал и выкручивал её изнутри: «То, что я видела, не просто стихийный самосуд. Это жертвоприношение. Войне, Богу, неудавшейся судьбе… Кровавое послание: „Хватит”. Ведь надо как-то оправдать такую жестокость».
– Надеюсь, я спасла мальчишку. Хоть бы так…
Согласно карте до курфюршества Бранденбург оставалось часов семь пути. Лара не смогла бы уснуть и поэтому ехала всю ночь – благо, над лесом сияла полная луна. Перед рассветом она наконец достаточно устала, чтобы забыться сном.
Однако сон был кошмарным. Ларе снились люди, приговорившие к смерти своих односельчан. Хозяйка телеги, мясник, тупоумный крепыш, крикливая фанатичка… На сей раз Лара не бежала, а превратилась в огромную кошку и утробным рыком разогнала кровожадную толпу, хватая непонятливых зубами и отбрасывая в грязь.
Так и проснулась – рыча и мотая головой. Адская Тьма, подле которой она спала, укоряюще заржала.
«Какой безумный сон…»
Лара надела свалившуюся шляпу, оглянулась. Давно стоял день. Над сосновой рощей голубело небо, пели птицы. Можно трогаться в путь. Она встала на ноги, вдыхая свежий запах сосен. Отряхнула камзол от иголок, пожалела о том, что нечем позавтракать… И вдруг заметила – Весна ушла.
– Весна! – ещё не веря, закричала Лара. А боль уже стекалась в грудь. – Весна, ты где?
Если Тьме она доверяла, то Весну всегда привязывала к дереву. Неужели узел оказался слабым?
Обойдя рощу и отыскав следы, убегавшие к тракту, Лара бросилась к Адской Тьме.
– Давно она ушла? Мотни головой, если да!
Лошадь мотнула.
– Что же ты меня не разбудила?!
Та фыркнула, словно говоря: «Я будила».
Для её выдержки это стало последним ударом: Лара села на поваленное дерево и разрыдалась. Громко, в голос, выпуская на волю все чувства, все чаяния.
«Я не проехала и половины пути, а у меня уже осталась всего одна лошадь!»
– Ну довольно реветь-то.
Лара вздрогнула и подняла глаза – помутневшее зрение выхватило фигуру старой женщины в чёрном платье и белом чепце. Из-за седых распущенных волос она больше походила на видение, чем на живого человека.
– Ревёшь