чтобы назначить следующую встречу, тоже ненужную, и вдруг осознал себя, как бы вдруг обнаружил в длинной узкой комнате почти без мебели, среди незнакомых людей. За окном было темно, Сергею давно уже пора бы было вернуться на дачу, жена там нервничает и злится, и он тут совершенно ни к чему… Три милые незнакомые девушки сидят на полу на каких-то циновках, поджав выразительные свои ноги; незнакомый длинный парень торкает пальцем в клавиши магнитофона; еще один парень, хозяин, этот-то хоть знаком – однокашник, не видел его лет сто и, надо же, сегодня встретил – он бродит по комнате и то гасит свет, и тогда остается гореть лишь зеленый магнитофонный глазок, то снова зажигает, и все жмурятся растерянно и кажутся неестественно бледными; и единственная бутылка водки выпита; и папиросы кончились… А Сергей сидит в своем углу на стопке книг в непонятной тоске, и никак не стронуться ему с места, хотя давно уже пора ехать на дачу, сидит – словно ждет чего-то. Его тоска стыдновата и сладковата и напоминает что-то – неясно что, как на первых школьных вечеринках с девушками. Одиноко – и не уйти. Хозяин снова зажег свет и извлек откуда-то воздушный пистолет. Началась стрельба по мишени – мишенью была обложка немецкого журнала – на обложке был динозавр. Сергей вдруг увлекся необыкновенно, с детским возбуждением вырывал пистолет: “Дайте мне! Дайте мне!” – и потом все никак не мог отдать следующему: “Еще один выстрел! Еще один!” – “Вот, – смеялся приятель, – так и со мной было… Как достал этот пистолет – так и стреляю с утра до вечера, до полного маразма. Все время на это уходит. Хоть бы забрал его у меня кто”. – “Отдай мне”, – с детским жаром сказал Сергей. Приятель тут же стал отказываться. “Ну, отдай… – не отставал Сергей. – Ну, на время. Я верну… На несколько дней – и я верну… Ты же все равно собирался ко мне на дачу – вот и заберешь…” Наконец приятель словно устал, холодно и высоко подняв брови, согласился. Сергей, тут же схватив игрушку, ушел, едва попрощавшись.
Приехав на дачу, он не показал пистолет жене – лег спать. А наутро, скрыв его под полой, пронес к себе наверх. Сергей долго любовался им, потом с удовольствием переломил ствол, ощущая сопротивление пружины взвода и прохладу стали, вложил туда свинцовую пульку и выстрелил в стоявшую на полу ржавую банку. Попал. Сергей долго расстреливал баночки, расставленные на случай дождя. Баночки бренчали и подпрыгивали, пульки отскакивали в разные стороны. Сергей ставил баночку на баночку и наверх еще баночку – баночки раскатывались по полу.
Тихо подкралась жена, привлеченная непонятными звуками. Удивилась. Постреляли вдвоем.
Сергей ползал по полу, собирая пульки. Они все закатывались и исчезали. С каждым разом их становилось все меньше.
Так прошел день.
На следующий день, постреляв еще немного с утра, Сергей смог найти лишь одну. Выстрелил ею – не осталось ни одной.
Сергей спускался вниз, бессмысленно бродил по саду. Снова поднимался к себе наверх, снова доставал пистолет и долго разглядывал его,