мы могли выпить настоящее парное коровье молоко. Оно никогда не сравнится с покупным городским полуфабрикатом. Но ещё больше я любил козье молоко, которое соседка каждый день привозила в обед, я выпивал его литрами, правда, однажды я выпил так много, что не выходил из туалета большую часть дня. Но сейчас не об этом: на втором этаже был чердак, при входе огромный сторожевой пёс Рекс, который однажды прокусил руку другу дяди Саши и которого я очень боялся, но иногда умудрялся погладить. Он был добрый, когда поест. Что меня вдохновляло в деревне и до сих пор кажется прям такой глубинкой истории – это печка, на которой любил лежать прадедушка Миша. В печке тогда и готовили и мылись и на ней лежали. Она была универсальной. А также изюминкой деревни были вечерние собрания: когда все поужинали, то начинались пляски и распевали песни, я тогда помню учился играть на Баяне и танцевал под песню, громко подпевая: «Я маленькая девочка, я в школу не хожу, купите мне ботиночки, я замуж выхожу» – родне было весело, а мне было вкайф их веселить. Отсюда, я думаю, и вытекает моё пристрастие смешить публику и быть забавным, сказать иногда острое словцо или отмочить что-нибудь неприемлимое, чтобы развязать обстановку и смягчить атмосферу. Здесь же я впервые увидел российский автопром, а именно, любимую машину прадеда – Жигули, которую я сразу же не взлюбил, потому что она ярко пахла бензином и отдавала запахом автобусов, а меня от них всегда укачивало и тошнило, но… это история и как бы я до сих пор не люблю жигули и русский транспорт, кроме Волги.
