– То есть сейчас в Евпатории станция не готова к связи?
– Евпатория готова и ждёт, Марс почти в зените, но он не готов. Пока не произойдёт посадка и экипаж «Зои» не развернёт антенный комплекс, связаться с ними даже через Зевса не сможем. Пока доступны лишь короткие сообщения…
– Тогда, внимание! – перебила подключившись из пресс-секретариата Марина Корнилова. – Я зачитаю последние короткие сообщения, полученные до входа в атмосферу Марса. Их ещё не успели получить все заинтересованные стороны. Они сейчас как горячие блинчики, самые свежие и самые вкусные!..
– До касания двадцать секунд. Всем приготовиться, принять контраварийное положение. – голос капитана звучал ожидаемо спокойно. – Бортинженер, поднять давление в кабине и контролировать герметичность.
Это уже ко мне, так как бортинженер – я.
Переместил движок на две позиции вперёд и проконтролировал реальное поднятие давления в кабине. Пяти секунд хватило. В случае небольшого удара высокое давление не позволит смяться обшивке, а такое смятие сделало бы возвращение к «Зевсу-4.1» уже трудно- или даже вовсе невыполнимым.
Для экипажа мои игры с давлением незаметны, все надёжно капсулированы в лёгких рабочих скафандрах.
По датчикам высоты, за три секунды до момента касания, турбины взвыли, доведя тягу до ста пятидесяти процентов и тяжесть ударно возросла. Всё кончилось лёгким толчком просевших амортизаторов и сипящим стравливанием остатков топлива из систем двигателя.
– Есть посадка! – штурман проинформировал серьёзным голосом.
Надолго такой серьёзности у него не хватает, и Вовчик остался при своём. Так же безразлично сообщил:
– Этот повод надо озвучить, братцы!
И мы все, включая Тефтельку и капитана, рявкнули:
– Ура-а!
Вышло достаточно дружно.
МЫ ПЕРВЫЕ!
С меня обязанности бортинженера никто не снимал:
– Снижаю давление до нормы. Посадка прошла успешно, герметичность подтверждена.
Напрягать дальше воздушную систему не стоило, запасы воздуха и энергии теперь намного дороже остального.
При посадке мы сэкономили топлива более чем на тридцать секунд полёта, что на полтонны больше максимального резерва. Но это не ко мне. Посадка оставалась в руках второго пилота со штурманом и ещё в шестерёнках Зоиного автопилота.
– Бортинженер, подготовь связь с Зевсом-4.1. Нужно передать сообщение об успешной посадке. Текст готовлю сам. Для всех остальных отдых, привыкаем к гравитации.
– Ох ты!.. – вскрикнул Кузяев за моей спиной. – Только гляньте, камера шесть!
Вместо отдыха все тут же принялись искать источник беспокойства на мониторах. И пока я готовил наружную связь, в кабине стоял неумолкающий гам:
– Падает-падает!.. Видите? – это Кузяев.
– Парашют! –