Полутёмная захламлённая комната со стойким запахом пыли. У меня сильный жар, всю колотит и грудь невыносимо сильно болезненно сдавливает со всех сторон.
– Лекаря! – приказал мужчина со шрамом, укладывая меня на жёсткую узкую койку.
Рывок, неясный хруст и долгожданное освобождение из адской конструкции, без которой я, наконец, смогла сделать вдох полной грудью.
Сквозь затуманенное болезнью сознание дошла горечь вливаемого лекарства и крепкая рука, сжимающая мои слабые пальчики.
Тьма.
И пробившийся голос:
– Третье нападение за ночь.
После чего меня, всё ещё находящуюся на грани сознания и в крайне плачевном состоянии, снова подхватили на руки, укутали во что-то тёплое и вынесли на тёмную холодную улицу.
Лошадь. Гонка на грани животных возможностей. Вспышки молний и пульсирующих шаров.
Снова тьма. В этот раз я провалилась в неё надолго. Не было картинок и голосов, вспышек, топота лошадей. Ничего не было.
Лишь я, холод и непроглядная темнота, затягивающая меня всё глубже.
– Да она же вылитая Аллисан! Ты… уверен в том, что это не она? – мягкий, негромкий, приятный женский голос портили жёсткие нотки властности, пропитавшие каждый звук.
Я всё ещё чувствовала себя до обидного слабой, обессиленной. Но теперь мы, по крайней мере, никуда не мчались и ветер более не бил по лицу.
Лёжа на в меру мягкой постели в тихом, окутанном мраком и пропитанном сладким цветочным ароматом помещении, я невольно насторожилась, прислушиваясь к тихому разговору.
– Нет никаких сомнений. Девушка перед нами – всего лишь копия.
Я мгновенно узнала голос мужчины со шрамом. То пренебрежение, презрение, с каким он говорил обо мне, неприятно царапнуло.
Тихие приближающиеся шаги, шелест ткани. Носа коснулся интересный аромат свежих роз с капелькой чего-то цитрусового. Духи, нужно полагать.
– У неё даже шрам над ключицей, как у Али, – восхитился тихий женский голос прямо над моей головой.
Пришлось постараться, чтобы никак не отреагировать. Далось это, скажу честно, непросто. У меня всегда так: начинаю контролировать дыхание, и оно тут же сбивается, появляется ощущение, как будто я задыхаюсь. Пытаюсь держать глаза закрытыми, и ресницы начинают предательски дрожать.
Но или в комнате было действительно очень темно, или моё участившееся дыхание и дрожь ресниц списали на очередной приступ лихорадки. Во всяком случае, вставшая возле меня женщина никак на это не отреагировала.
– После падения с лошади? – лениво, безразлично уточнил мужчина со стороны.
Точно помню, что шрам над ключицей, как и ряд других, у меня остался после автоаварии, три года назад унёсшей жизни моих родителей. Мы с сестрой чудом выжили. Правда, за прошедшее время она сильно отдалилась от меня. Вышла замуж, родила ребёнка. Мы даже почти не созваниваемся, словно стали чужими.
Интересно,