Ники что-то говорил; Костя кивал, почти не слушая и уйдя в свои мысли. Иногда бормотал что-то вроде: «Да, да, конечно… наверное… ты прав… согласен». Знакомое имя привлекло его внимание.
– Сирин? – встрепенулся Костя. – Погоди, что ты сказал про Сирин?
Ники недовольно надулся. Он не любил, когда его перебивали.
– Я сказал, что открывают зелёный зал и спальню для тёти Сирин. Хочешь посмотреть комнаты, пока её нет?
Сирин… Сирин… Да ведь Куан же говорил, что она в темнице царицы Марьи! Как же она будет здесь? Она сбежала? Её отбили? Отпустили?
– И когда её ждут? – Костя постарался, чтобы вопрос прозвучал как можно более невинно. – Ну, тётю Сирин твою.
– Завтра, – ответил Ники. – Дядя Радуан сказал, что всё согласовано и завтра тётя Сирин будет дома. Только меня к ней сразу не пустят. Ей сначала придётся от чего-то там…
Костя уже не слушал, он лихорадочно размышлял. Так, всё согласовано… согласовано… Что согласовано? Если дело касается Сирин, то согласовывать его Хранители могли только с царицей Марьей. Ну и с Бессмертным, как без него?! И если они отпускают Сирин, то вряд ли потому, что их заставили. Не надо было бы тогда ничего согласовывать. Получается, что отпускают её не просто так, а в обмен на что-то. На него?!
Костя почувствовал, как в нём поднимается ликование. Неужели он прав? Неужели царица с Бессмертным его не забыли, не бросили и всё-таки вытащат отсюда?!
Он был так взволнован, что вскочил с кровати и заходил по своей небольшой комнате с широкими окнами без штор.
Окна выходили на восток, и по утрам в них било солнце, отчаянно мешая спать. Ещё и поэтому он не любил этот насквозь пронизанный солнцем, но всё равно холодный и какой-то безжизненный дворец.
– Что ты сказал? – Костя опять зацепился краем уха за бормотание Ники. – Птица? Чего? Какая птица?
– Я же тебя и спрашиваю! Ты что, не слышишь? – обиженно, но как-то безвольно возмутился Ники. – Жар-птица! Ты знаешь про неё что-нибудь?
Костя почувствовал, как ёкнуло сердце.
– Слышал кое-что, – осторожно сказал он. – А тебе зачем?
– Мне не говорят, – так же обиженно и вяло ответил Ники. – Я слышал, как дядя Радуан говорил маме, что это единственный способ всё вернуть. Я спросил что, но мне не сказали.
– И… и в этом разговоре ты слышал про Жар-птицу? – стараясь подавить волнение, спросил Костя.
– Да. Дядя сказал, что они её найдут, но на это уйдёт время. А пока придётся уступить.
– Уступить? Что уступить?
– Да не знаю я! – уже нетерпеливо отмахнулся Ники. – Сказал же: мне ничего не говорят. Расскажи ты мне про Жар-птицу.
– Да я тоже ничего не знаю, – решительно заявил Костя, все соображения которого только что блестяще подтвердились. – Ну есть такая волшебная птица, которая что-то там исполняет. Только лет триста уже её в этом мире никто не видел. Слушай, Ники, а о чём вообще шёл разговор? Ну в связи с Жар-птицей.