В психиатрии ведь нет понятия нормы. Человек нуждается в медицинской психиатрической помощи, когда представляет угрозу для окружающих или для самого себя. Когда человек мучается, страдает от душевного разлада с самим собой, с людьми, с реальностью.
Агния Прохорова мучилась. Она все время рвалась кого-то спасать – ей казалось, что через час, через день, через неделю произойдет непоправимая беда. Ее посещали странные видения, о которых девушка могла рассказывать часами, описывая в деталях привидевшиеся картины.
И еще ей было страшно. Очень страшно. Очень-очень страшно. До холодного пота на лбу, до дрожания рук.
Агния Прохорова – студентка третьего курса филологического отделения пединститута – явно нуждалась в медицинской психиатрической помощи.
Предыдущий врач выписал Агнии убойную дозу успокоительных. Написал в карте: turbidus[2].
Когда Филипп приступил к своим обязанностям, он сразу снизил дозу для Прохоровой. Не в его характере было перечить старшим, опытным коллегам (уволившийся доктор был в два раза старше двадцатипятилетнего Филиппа и соответственно имел обширную долгую практику), но все же Воздвиженский это сделал. Ему показалось слишком жестоким такое обращение с больной. Буйная, да. Но на это есть санитар Авдей, тетя Рая и он, Филипп. А превращать молодую девушку в лежащий овощ – это слишком. Это не лечение, а тюрьма. Заточение во сне, в беспамятстве и бессилии.
Агния стала постепенно приходить в себя. Даже поднимала руки на зарядке, которую по утрам организовывала хлопотливая тетя Рая, выгоняя постояльцев психлечебницы в коридор.
– Движение – жизнь, – говорила она низким, прокуренным голосом, – ну-ка, птенчики, повторяйте за мной!
Из старых списанных простыней и наволочек тетя Рая нашила своим «птенчикам» коврики для йоги. Минутное дело – настрочить матрасиков.
– А теперь – поза змеи. Тянем шею, тянем, вверх смотрим, – полноватая, небольшого росточка тетя Рая в тренировочном костюме показывала пример, – а теперь уттихита триконосана…
Птенцы юдоли скорби и печали любили тетю Раю и не хотели ее расстраивать. А потому послушно выполняли физические упражнения – тянулись изо всех сил.
Зойка – медсестричка – смотрела на это все с угрюмым недоумением. Но не высказывалась. А зачем? Ей-то какое дело до этого спорта? Никакого ей дела. Пусть себе дрыгаются.
Зойка только зорко следила за реакцией нового доктора. Как он относится к этим потугам на здоровый образ жизни? Тоже ведь без большого энтузиазма. Однако и не запрещает тетки Райки инициативу. Он вообще приторможенный какой-то, этот Филипп Алексеевич. Зойка как-то пришла поздно вечером в его комнатушку, так он ее чаем напоил. И все. А ведь молодой мужик, уже три месяца без бабы живет, а вот тебе и пожалуйста: чай – и все.
Зойка, конечно, набиваться не стала. Небось, не на помойке себя нашла. Но выработала другую тактику – рисовала образ приличной девушки. Это легче легкого – молчи, слушайся и почаще поддакивай, гляди умильно. И никуда не