Сердце Мариетты затрепетало от страха. Она держалась за мысль об отборочном конкурсе в труппу, оберегала ее, полировала ее до блеска желанием и надеждой, пока эта мысль не засияла, как жемчужина. Теперь она чувствовала, что эта жемчужина потерялась в каком-то бездонном океане, и как его переплыть, она не знает.
Фредерик встал.
– По крайней мере, ты будешь танцевать здесь свой рождественский балет. Я все еще продолжаю подыскивать человека, который смог бы построить для тебя декорации. Деньги, или, скорее, их отсутствие, затрудняют задачу, но дай мне еще немного времени, и я уверен, что мы кого-нибудь найдем. Могу сделать тебе на память фотографии моим «Сандерсоном», если хочешь.
– О, я бы их свято хранила. Спасибо, Фредерик, – тихо ответила Мариетта.
Она сидела еще долго после того, как Фредерик ушел. Смотрела на луну, которую почти смыло с неба потоками дождя, но которая не желала отказаться от своего положения самой яркой искры в ночи. Вдохновленная ее упорством, она подошла к их старому письменному столу и написала письмо с просьбой об участии в конкурсе. Она не может быть марионеткой в своей собственной истории; она должна, по крайней мере, понять, может ли она выбрать другой путь. Потом она отыскала Салли.
– Позаботься, чтобы это письмо ушло с почтой с первыми лучами солнца. – Она вручила ей письмо.
Салли кивнула и сунула его в свой передник.
– Будет сделано, мисс.
В ту ночь Мариетте снились луны, и жемчужины, и желания, сияющие ярче, чем луны и жемчужины.
Глава 7
Близился конец ноября, и всю следующую неделю их вечера озарялись визитами Дроссельмейера.
В следующий вторник он принес коробку, завернутую в оберточную бумагу. Когда ее открыли, все увидели несколько рядов оловянных солдатиков, лежащих на бархатной ткани. Фредерик не смог устоять, он расставил их на столе, охваченный ностальгией, и они маршировали в блестящих черных сапогах и с ничего не выражающими блестящими лицами, пока Джарвис не объявил, что подан обед. Теперь солдатики стояли в шкафу, пристально глядя на всех, словно планировали вторжение.
В среду он пришел к ним на вечернее чаепитие и подарил Теодору искусно сделанные шахматы с доской, черно-белые квадраты которой скользили и сами сбрасывали сбитые фигуры противников с доски. На этой доске Теодор и Фредерик уже несколько раз устраивали матчи, стараясь превзойти друг друга. Мариетта испытывала искушение принять участие в игре, но между ней и отцом нарастало напряжение, и она не решалась бросить ему вызов.
В четверг он прислал Иде обещанные сувениры для шкафа: пару серебряных подсвечников, механизм которых с жужжанием запускал пчел с золотыми крылышками в полет вокруг цветочных лепестков, где крепились сиреневые свечи. Когда свечи зажигали, все семья погружалась в мечты о далеком лете, а дом наполнял аромат цветущих